Крестики-нолики - [30]
Отрывистые тарабарские вопли и злобный лай, доносившиеся из-за расхлестанной парадной двери обители Горчицыных, поначалу насторожили, озадачили Сергея. Но стоило Нику распахнуть перед ним дверь, как все прояснилось.
Друзья вновь затеяли бесконечную игру-импровизацию в болвана Ганса из «гитлерюгенда». Изначальем для залихватской забавы с непременными шутками и катавасиями послужили карикатуры Кукрыниксов и стихи Маршака из озорной книжки о юном наглеце Фрице, что лез вон из кожи, дабы во всем походить на своего кумира — бесноватого фюрера. Сначала ребята пытались разыгрывать книжные сюжеты. Но скоро фантазия друзей вырвалась далеко за рамки первоисточника. Фриц был переименован в Ганса, потому что Фрицем был наречен его дядюшка — фельдфебель. Безголовый железный идиот с собственным черепом под мышкой. Главными действующими лицами стали друзья и ровесники Ганса с откровенно людоедскими наклонностями. А также его родители и многочисленные родственники, олицетворявшие наиболее оголтелых представителей «третьего рейха»… Роль неумехи Ганса досталась Шашапалу. Иг в каждой новой игре исполнял самых неожиданных персонажей. Битого-перебитого кретина Фрица выбрал Сергей. У Ника была своя команда любезных его воображению недоумков. Медуница предпочитала оставаться зрителем и скорой помощью.
Не успел Сергей войти, как Ник прошамкал, обращаясь к остальным:
— А фот и наф песмосквый Фрис!.. Притетфса и ему по куфку отфыфать!
— Накормим, накормим! — закурлыкал Иг, перевоплотившийся в зачумленную от страха фрау Густу.
Судорожно поправив диванную подушку, которую он умудрился запихнуть под рубашку, приседая и крутя юбкой, сотворенной из покрывала, прихваченного с отцовской кровати, Иг подскочил к Сергею, подобострастно улыбаясь и кланяясь, повел к «обеденному столу», не переставая тараторить:
— Представляешь, Фриц! Наш великий фюрер оказался таким щедрым, что сегодня мы имеем на обед двух громадных жареных крыс и полуметровое перышко зеленого лука… Да к тому же наш дедушка Генрих, — Иг кивнул на Ника, — поймал ворону, которая подумала, что дедушка сдох от голода, и решила выклевать ему глаза.
Приплясывая и мурлыкая, Ганс — Шашапал сервировал на кухонной табуретке «стол» из кусочков наждака, обрезков жестяной банки, длинной травинки, призванной играть роль изобильного зеленого лука.
Елена в игре не участвовала, потому что усердно штопала джемпер Шашапала.
— А что ты принес на наш пир, дядюшка Фриц? — вертясь перед медным тазом, как перед зеркалом, наседал на Сергея неугомонный Иг.
Сергей зацепил костылем с полки помятую кривобокую кастрюльку, подтянув к себе, сунул под локоть левой руки в качестве собственного черепа, важно надул верхнюю губу, превратившись в железного солдата фатерланда, насупил брови.
— В своем непробиваемом черепе я несу вам к чаю четыреста грамм великолепных сушеных тараканов, выданных мне в награду по распоряжению Германа Геринга!
Иг взлетел на кухонный стол. Дальше вверх, как белка, на стул и маленькую скамеечку. Оказавшись на вершине шаткой конструкции, переломившись в животе, заголосил:
— Русские! Нас окружают русские! Мой желудок слышит их за версту! Раз начинается понос, значит, русские близко! К оружию! Все к оружию!
— Где мой лук и стрелы? — захрипел Ник. — Я укрепфлюсь под крафатью! Я им покажу, фто такое нафлетники псоф-рыссарей.
Встав на четвереньки, Ник крабом метнулся за плиту.
— Мой дот-сартир! Мой дот-сартир! — орал Иг, опасно балансируя. — Я уничтожу русские танки из нового секретного оружия! Ганс! Скорее тащи к окну свой фаустпатрон!
Шашапал выхватил из-за двери длинную щетку, закинув за плечи, скорчился от непомерной тяжести «фаустпатрона», согнувшись, завертелся на хлипких ногах дистрофичного Ганса, круша и сметая щеткой — фаустпатроном — миски и сковородки с кухонной полки. Сорвал с бельевой веревки собственные брюки, вывешенные на просушку старательной Еленой. Пошел по кухне немыслимыми зигзагами, задыхаясь и постанывая, едва не задев по головам Елену и Сергея, который готовился использовать вместо автоматов собственные костыли. Внезапно рухнул посреди кухни под «тяжестью» губительного оружия. Но тут же вывернулся из-под «фаустпатрона», схватил его на изготовку и пустился отстреливать подряд всех доблестных родственников. На полу, корчась в предсмертных муках, забились Густа — Иг, Фриц — Сергей, Генрих — Ник, игру прервали радостные хлопки неизвестно откуда появившихся Розы и Капки Корнилиной.
— Вы как сюда попали? — удивился вскочивший с пола Иг.
— Так дверь открыта была, — заспешила с объяснениями Роза. — Мы только вас позвать хотели, а тут как в цирке…
Подружку перебила Капка:
— Вы всегда в шурум-бурум играете?.. Здорово! Как в «Антоше Рыбкине»!.. А нас примете? Я тоже кувыркаться умею…
— Вы зачем явились? — бесцеремонно осадил Капку Иг.
— Нас мой Витя послал, — снова перехватила инициативу Роза, — сегодня три салюта будет! Последний двадцатью четырьмя из трехсот тридцати, потому что наши три громадных немецких города взяли!
— Кёнигсберг? — беспокойно спросил Ник.
— Я не запомнила, — честно призналась Роза, — самое главное слушайте. Ракетчики полезли на крышу шестого дома! И наш Витя с ними.
Сценарий «Когда я стану великаном» касается нравственных проблем, волнующих наше молодое поколений. В нем рассказывается о победе добра и справедливости, чувстве долга и истинной дружбы, скромности и честности. Фильм по сценарию удостоен премии ЦК ВЛКСМ «Алая гвоздика».
Трудная судьба выпала на долю врачей и медсестер детского туберкулезного санатория, эвакуированного в дни войны в Сибирь. Их мужество и каждодневный героизм словно переливаются в чуткие души ребят. В свою очередь, мир детей санатория, их неуемная фантазия становится мощным подспорьем для женщин в их борьбе за жизнь и здоровье ребят.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В повести «Тысяча и одна ночь» рассказывается о разоблачении провокатора царской охранки.
В книгу известного писателя Э. Сафонова вошли повести и рассказы, в которых автор как бы прослеживает жизнь целого поколения — детей войны. С первой автобиографической повести «В нашем доне фашист» в книге развертывается панорама непростых судеб «простых» людей — наших современников. Они действуют по совести, порою совершая ошибки, но в конечном счете убеждаясь в своей изначальной, дарованной им родной землей правоте, незыблемости высоких нравственных понятий, таких, как патриотизм, верность долгу, человеческой природе.
В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.
…Человеку по-настоящему интересен только человек. И автора куда больше романских соборов, готических колоколен и часовен привлекал многоугольник семейной жизни его гостеприимных французских хозяев.