Крестики и нолики - [40]

– Мистер и миссис Макгрегор, я хотела прийти и увидеть вас, чтобы сказать, как мне жаль Линетт. Я понимаю, каково вам сейчас. Моя мать… я понимаю… – Голос у Сеффи дрогнул. Она должна была быть толстокожей, как носорог, чтобы не уловить напряжение в комнате. – Надеюсь, я не помешала вам… я просто хотела сказать… мне жаль…

Мама опомнилась первой.

– Что вы, мисс Хэдли, вы нам не помешали. – Она шагнула вперед. – Спасибо, что пришли. Могу я предложить вам выпить?

Сеффи огляделась по сторонам, увидела, как все на нее таращатся, в основном враждебно и подозрительно.

– Нет, я, наверное, лучше пойду.

– Чепуха. Раз уж вы оказались здесь, нельзя уйти, не выпив. Правда, Райан?

Мама обратилась прямо к папе. Папа остался в углу один. Те двое, с которыми он разговаривал, исчезли, словно растворились в воздухе. Но это было неважно. Папа видел только Сеффи. Он смотрел на нее брезгливо, словно на отвратительные поганки, проросшие у него прямо из пупка. Точно таким же взглядом наградила меня миссис Хэдли, когда я пришел навестить Сеффи после того, как ее побили. Точно таким же.

– Райан!

Строгий голос мамы заставил папу поднять голову и посмотреть на нее.

– Здравствуйте, мисс Хэдли, – усилием воли процедил папа.

– Я пойду.

– Сеффи! – Я шагнул к ней, но Джуд успел первым.

– Да, уходи! – проговорил он злобно. – Кто тебя сюда вообще позвал? Тебе тут не рады, и твоему фальшивому сочувствию тоже!

– Джуд, помолчи, – твердо сказала ему мама.

– Если ей нас так жалко, где она была последние три года, пока Линетт была не в себе, а у нас даже на еду не хватало, не то что на нормальное лечение для нее? Где была эта трефа, мама, когда тебя уволили, а мне пришлось бросить школу? Где она была, когда Гарри – вот он – лишился работы? – Джуд показал на кого-то у двери. – Из-за нее лишился, потому что она вытворяла что хотела, хотя знала, что его за это накажут!

Сеффи смотрела на этого Гарри, не мигая, а тот сердито глядел на нее в ответ. Я видел его впервые в жизни. Какое отношение он имеет к Сеффи?

– Наш новый шофер сказал, вы сами уволились…

Сеффи прошептала это еле-еле, но в комнате царила такая тишина, что ее услышали все.

– Меня уволили, потому что в школе были беспорядки, а я оставил вас одну, – резко отозвался Гарри с другого конца комнаты. – Я уговаривал вас остаться в машине, но вы отказались, помните? Когда ваше лицо показали по всем программам крупным планом, а меня не оказалось поблизости, ваша мать вышвырнула меня с такой скоростью, что у меня на спине теперь до самой смерти останется отпечаток ее туфли!

По комнате прокатился шепоток – злой, враждебный.

Сеффи потрясенно замотала головой:

– Я не знала! Честное слово, я не знала!

– И не взяли на себя труд выяснить. – Гарри скривился от отвращения и повернулся к ней спиной.

– Такие, как ты, не принесли нам ничего, кроме горя! – Джуд грубо пихнул Сеффи в плечо. Кое-кто в комнате ахнул от подобной дерзости. Толкать Креста значило напрашиваться на неприятности, но Джуду было уже все равно. – А потом еще хватило наглости заявиться сюда!

– Миссис Макгрегор, мистер Макгрегор… – взмолилась Сеффи о помощи.

– Персефона, я думаю, вам лучше уйти, – прямо сказал ей папа.

– Но я же ничего плохого не сделала! – Сеффи совсем растерялась.

– Да уж, не сделали, – с нажимом отозвался папа. – Пришли сюда в модном платье, которое стоит больше, чем я зарабатываю за год, и что, я должен улыбаться и хлопать в ладоши от радости? Что, есть такой закон?

– Нет… – прошептала Сеффи.

– Проваливай! – зашипел на нее Джуд. – Исчезни, пока я не сделал ничего такого, о чем потом буду жалеть!

Сеффи заозиралась. Поймала мой взгляд. Я бросился к ней, но какая-то женщина у меня за спиной схватила меня за руку и дернула обратно.

– Пусть идет. Нули с Крестами не водятся, сынок, – шепнула она мне на ухо.

Сеффи помотала головой и пулей выбежала за дверь. Я прекрасно видел, как блестели ее глаза, когда она пробегала мимо меня. Хотя в комнате яблоку было негде упасть, все расступились перед ней, словно воды морские перед ангелом Шакой.

– Джуд, ты не имел права так поступать!

Мама дождалась, когда Сеффи уйдет, и только после этого напустилась на моего брата.

– Нет, имел, – ответил папа, не успел Джуд и рта раскрыть. – Ей здесь не рады. Джуд лишь высказал все как есть.

Тут уж не только мама вытаращилась на папу. Откуда что взялось! Я-то думал, папин девиз – живи и давай жить другим. Когда это изменилось? После гибели Линни? А может, всегда было так, просто я старался не замечать?

– Райан? – проговорила мама.

Все вокруг снова заговорили – затараторили испуганно и смущенно. Я оказался возле мамы одновременно с папой.

Папа стоял и смотрел на маму в упор, и на лице у него застыло холодное, жесткое выражение, какого я раньше не видел.

– Мэгги, – сказал он. – Прошли те времена, когда я был ничтожеством.

Потом он прошел мимо нее. Мама проводила его взглядом. Я тоже смотрел в его удалявшуюся спину. В нем было что-то такое – в его походке, в манере говорить, в его голосе – было что-то, что напугало меня. Напугало так, что у меня потемнело в глазах.

Глава 41 × Сеффи

Прошло всего три года с тех пор, как мама Каллума работала у моей мамы. Всего три года. Эти три кратких года пробежали для меня словно три минуты, но войти в дом Каллума значило войти в комнату, полную чужих людей. Я помнила маму и папу Каллума ясно-ясно, но воспоминания не имели никакого отношения к действительности. Они не захотели видеть меня. Никто из родных Каллума не хотел меня видеть.