Крестики и нолики - [37]

– Сэр, мадам, позвольте выразить глубокое сочувствие. К сожалению, у меня для вас дурные новости.

Офицеры смотрели на нас с жалостью и смущением. Папа с трудом сглотнул, лицо у него будто окаменело.

– Что произошло? – тихо спросил он.

Мама еще крепче вцепилась в диван, костяшки у нее побелели. Я смотрел на офицеров и думал: что бы они ни сказали, это не будет – просто не может быть – хуже всего, что промелькнуло сейчас у меня в голове.

Но оказалось, что может.

– У вас есть дочь по имени Линетт Макгрегор?

Папа кивнул.

– Увы, сэр, произошел несчастный случай… произошла трагедия. К сожалению, она вышла на проезжую часть прямо перед автобусом. Кхм… свидетели сказали, она словно бы замечталась. Возможно, она и раньше погружалась в свои мысли?

Никто не ответил на его вопрос. По-моему, он и не ожидал ответа, поскольку почти сразу же продолжил:

– Никто не виноват. Если вас это немного утешит, она погибла мгновенно. Ей не пришлось страдать. Я вам очень соболезную.

Никто ничего не сказал. Я не сводил глаз с полицейского, с гонца, принесшего дурные вести. Сейчас я не мог бы смотреть ни на кого из домашних даже под страхом смерти.

Это я во всем виноват.

Вот что я чувствовал. Я помнил, как она смотрела на себя в треснутое зеркало в гостиной, и руки у нее были в крови там, где она порезалась об острые края. Всего несколько дней назад. Всего вечность назад. Линетт…

– Ваша дочь сейчас в морге нашей больницы, и если вы хотите увидеть ее…

– Не-е-ет!

Мама внезапно завыла, как раненый зверь, и упала на колени.

Папа бросился к ней. Джуд шагнул вперед, но остановился. Полицейские отвернулись – не хотели глазеть на мамино горе. Я застыл как статуя, немой и неподвижный. Бежали секунды. Папа прижал маму к себе, укачивал ее. Мама ничего не говорила, не плакала. Не издавала больше ни звука. Глаза у нее были закрыты, и она безвольно повисла на руках у папы.

Сержант Коллинз двинулся к ним с визитной карточкой в руке:

– Тут мой номер. Если вам что-то понадобится, что угодно, сразу звоните мне. На обороте я написал телефон похоронного бюро, вдруг решите воспользоваться.

Папа взял карточку и сказал дрогнувшим голосом:

– Вы очень добры к нам, офицер. Спасибо.

– Соболезную, – повторил сержант Коллинз и подтолкнул констебля к двери.

Когда замок защелкнулся, я рухнул на диван. Линетт была у меня в голове, заполнила все мысли, кружилась и плясала во мне, пока не показалось, что сейчас она меня проглотит. Джуд стоял совершенно неподвижно, и вид у него был совсем потерянный. Мама медленно открыла глаза. Оторвалась от папы, который неохотно выпустил ее, и повернулась к нам. По щеке у нее поползла одинокая слеза.

– Можете гордиться собой, – проговорила мама. – Надеюсь, теперь вы довольны.

– Мэгги, так нельзя, – начал папа. – Полицейский сказал, это был несчастный случай.

Мама обвела нас взглядом.

– Правда? А может, она просто обдумала все, что вы тут ей наговорили? – И мама закрыла лицо руками, шепча: – Детка моя… детка моя…

А мы ничего не могли поделать, только стояли и смотрели – мы были все вместе, но каждый бесконечно одинок.

Глава 37 × Сеффи

Я щелкала, щелкала, щелкала пультом от телевизора, искала хоть что-нибудь посмотреть. Хоть чем-то занять время. По этому каналу ничего. По этому тоже.

– Да сколько можно! – Минни выхватила у меня пульт и зашвырнула в дальний угол.

– Какая муха тебя укусила?

– Тебе что, на все на свете плевать? – Минни покачала головой.

– Мне много на что не плевать, – удивилась я.

– Но ничего такого, от чего теряешь сон и аппетит, да?

– Что ты имеешь в виду?

– Мама с папой разводятся. Теперь точно. Неужели это для тебя ничего не значит?

– Еще как значит! – возмутилась я. – Папа встретил другую женщину. Мама хуже прежнего топит горе в вине, а ты постоянно бросаешься на меня, потому что я легкая мишень. Но со всем этим я ничегошеньки не могу поделать, согласись.

Минни наградила меня взглядом, способным повалить секвойю, и выскочила за дверь. Я встала и пошла искать пульт. Нет, серьезно! Я что, виновата, что ли? Чего она хочет от меня, в самом деле? Если бы я могла что-нибудь сделать с родительским разводом, я бы сделала. Но когда все так паршиво, один в поле не воин, особенно я. Наконец я разыскала пульт, села обратно на диван – и с каждой минутой злилась все сильнее. Минни уже достала своими перепадами настроения и постоянными придирками. Вообще-то, если бы она немножко подумала…

– Сеффи! Звони в скорую! Быстро!

Я в жизни не бегала с такой скоростью. Слетела вниз по лестнице через три ступеньки, помчалась на голос Минни. Вбежала в ее комнату – никого. Бросилась в мамину спальню через лестничную площадку – и остановилась, будто ударилась о невидимую кирпичную стену. Мама лежала на полу, а рядом валялся пузырек из-под таблеток, и таблетки рассыпались по полу. Совсем немного. Минни положила мамину голову себе на колени, лихорадочно гладила ее по волосам, звала: «Мама, мама!»

– Скорую, сейчас же! – завизжала она на меня.

Я побежала обратно через площадку к телефону, выпучив глаза, от потрясения даже не в состоянии моргнуть. Мама пыталась покончить с собой.

Мама пыталась покончить с собой…