Крест короля Артура - [30]

У Гвинет голова шла кругом. Она уже привыкла считать странного отшельника другом, но в словах Герварда тоже была своя логика…

— Надо поискать ещё раз, — решила она. — Отшельник мог и не найти креста. Мы, по крайней мере, не видели, чтобы он что-то находил. Или, может, нам стоит поискать крест у него в келье. Только вот где она?

Дорога, по которой они шагали, проходила прямо у подножья Тора, и сейчас они были недалеко от того места, где Рис Фримен ставил свои верши. День уже клонился к закату, но света для поисков пока хватало. Гвинет вспомнила о делах, которые ждали дома, но тут же решительно отбросила эту мысль. Успеется. Сейчас нет дел важнее, чем эти поиски.

Но к тому времени, как они вышли к болоту, Гвинет уже почти потеряла надежду. Если они не найдут крест сразу, его навсегда унесёт течением. Никто не поверит, что найдены скелеты короля Артура и его королевы. Аббатство навсегда останется бедным, а вместе с ним — и деревня…

Воды в болотистой низине было столько, что то и дело приходилось пробираться вброд. Гвинет подняла юбку до колен и подоткнула у пояса, чтобы не промочить.

Услышав журчание реки, она зашагала быстрее, обогнула огромный куст и замерла.

Возле того места, где ставил свои верши мастер Фримен, сидел на поваленном дереве отшельник в коричневой рясе.

Глава двенадцатая

Гвинет оцепенела. Стоило им с Гервардом вспомнить об отшельнике — и вот он здесь, собственной персоной! Неужели он действительно украл крест и пришёл достать его из реки? Гвинет вдруг поняла, что они с братом одни в пустынной местности с совершенно незнакомым человеком.

Она взяла Герварда за руку и попятилась. И тут отшельник вопросительно приподнял брови и указал на лодыжку Герварда.

— Да-да, гораздо лучше, — сказал Гервард. — Даже шрама не осталось!

Отшельник ласково улыбнулся, и Гвинет почувствовала себя дурой, что подозревала его. Она уже открыла рот, чтобы спросить у отшельника, не видел ли он креста, но тот уже поднялся и зашагал к Тору. Отойдя немного, он обернулся и поманил их с Гервардом за собой. Гвинет оцепенела. У края леса отшельник остановился и выжидающе на них посмотрел. Гервард шагнул вперёд.

— Стой! — зашептала Гвинет, впервые в жизни оказавшись осторожнее брата. — Ты с ума сошёл!

— А вдруг он хочет нам что-то рассказать? — возразил Гервард. — А говорить не может, значит, должен показывать…

Когда отшельник повторил свой жест в третий раз, Гервард решительно стряхнул руку сестры и, шлёпая по лужам, побежал к нему. После этого Гвинет колебалась недолго — не могла же она бросить брата одного! Подавив страх, она двинулась следом.

Тропинка петляла среди кустов боярышника, постепенно поднимаясь вверх. Отшельник шёл молча. Дети — за ним.

— Как думаешь, он ведёт нас к себе в келью? — прошептал Гервард.

— Не знаю, — ответила Гвинет. Приходилось делать над собой усилие, чтобы голос не дрожал. — Не знаю, Гервард. Он может вести нас куда угодно.

— Не думаю, что это опасно. — Похоже, Гервард, как и она, пытался убедить самого себя. — Он вылечил мне ногу!

Гвинет с удивлением обнаружила, что её это больше не успокаивает.

Тропинка круто пошла вверх, и вскоре они вышли на открытое место. Обернувшись, Гвинет увидела далеко внизу стены аббатства и сгрудившиеся вокруг них домики. Гластонбери. Дым от очагов поднимался вверх, вся картина дышала миром и покоем, и Гвинет остро захотелось оказаться там, дома…

Чуть выше них по склону рос большой куст боярышника. В зарослях ежевики под ним лежал гладкий круглый камень, похожий на огромное полузакопанное в землю яйцо. Отшельник подобрал сухую ветку и отодвинул в сторону плети ежевики. За ними обнаружился чёрный провал дыры, достаточно широкой, чтобы можно было протиснуться внутрь.

Отшельник кивнул и указал рукой прямо на щель.

— Вы хотите, чтобы мы туда залезли? — спросил Гервард, высоким от напряжения голосом.

Отшельник не ответил, но опустил ежевичную занавесь и принялся копаться в кошеле у себя на поясе. Выудив оттуда кремень и огниво, он зажёг тонкую свечку с фитилём из камышинки и с улыбкой протянул её Гвинет.

Эта улыбка, а главное — свеча, немного её успокоили. Если бы отшельник задумал что-то плохое, разве он стал бы делиться с ними светом? Кроме того, Гвинет гораздо легче было думать, что там, в недрах холма, она не окажется в полной темноте.

— Я пойду, — тихонько сказала она брату. — А ты беги вниз и скажи отцу, где я. Приведи кого-нибудь.

— Нет, — твёрдо ответил Гервард. — Я иду с тобой. Отшельник дал нам свечу. И вылечил мою ногу. Зачем ему желать нам зла?

— Тогда идём!

Гвинет решительно взяла свечку и, наклонив голову, нырнула в заросли ежевики.

Поначалу пламя свечи слепило Гвинет глаза, ничего не освещая вокруг. Сзади завозился Гервард. Когда он отодвинулся от входа, и внутрь начал проникать дневной свет, Гвинет увидела проход, уходящий куда-то вглубь, к самому сердцу Тора.

Отшельник в дыру не полез — слышно было, как он ходит там, снаружи, взад и вперёд.

— Зачем он привёл нас сюда? — спросил Гервард.

Гвинет замерла в нерешительности. Больше всего на свете ей хотелось поскорее выбраться отсюда. А вдруг это ловушка? Вдруг отшельник завалит вход камнем, пока они внутри? И никто никогда не узнает, где их искать…