– Недоверчивость – это ваша черта?
– Вести себя по-другому с моей стороны глупо. Вы знаете, какое детство я пережила и как со мной обошелся Барон.
– Это не глупость. Вы всего-навсего слепы.
Тейра хотела было возразить, но Анджело закрыл ей рот пальцем, и она с трудом подавила желание втянуть этот палец в рот.
– Вы не смотрите дальше вашего прошлого. Я вашему прошлому не принадлежу. Я здесь, сейчас, и хочу, чтобы вы увидели меня.
Тейра невольно ухватилась за его запястье. Их взгляды скрестились.
– А я ничего другого и не вижу.
– Это хорошо. – Анджело наклонил голову, и его губы оказались у ее губ. – Так должно быть, – Вы иногда бываете поразительно бесцеремонны.
– Веди я себя по-другому, вы бы умерли со скуки.
Так ли? Может быть, ее влечет к мужчинам того же типа, что кружили голову ее матери? Да, это так, где-то в глубине в ней жило это опасение, потому-то она и сторонилась мужчин вообще.
Она не может позволить себе ввериться собственным чувствам.
И даже сейчас?
– Я вас поцелую.
И он исполнил обещание.
Осторожно. Медленно. Вдумчиво.
Он не требовал от нее ничего, не подталкивал к дальнейшему. Вовсе нет, он обращался с ее губами очень нежно, и потому она запоминала каждое его движение, каждый нюанс поцелуя.
А когда он поднял голову, Тейра прочитала в его глазах, что он уже считает ее покоренной.
– Вы готовы пойти поплавать?
Поцелуй был таким глубоким, что эта непринужденная реплика прозвучала как-то фальшиво.
И вдруг Тейра поняла, что они с Анджело не одни. Сзади стоял Рей. Причем выглядел он (фотоаппарат, разумеется, был при нем) как никогда самодовольно.
О, нет сомнений в том, что он запечатлел поцелуй, не упустил своего шанса. Интересно, подумала Тейра, какое место займет этот снимок в альбоме ее подруги? Несомненно, достойное, принимая во внимание чувство юмора Данетты.
А вода манила, как никогда.
– Да. Не мешало бы охладиться.. Только я лучше спущусь по ступеням.
– Почему?
– Может быть, я трусиха, но мне нужно сначала привыкнуть к воде.
Она не лукавила: ей никогда не удавалось заставить себя с разбегу прыгнуть в холодную воду.
Внезапный душ из брызг заставил Тейру обернуться. Анджело был уже за ее спиной, такой высокий, что вода доходила только до его лица, когда он стоял на дне. Он встал справа от нее, всего лишь в футе. Лицо его выражало игривое расположение духа.
Тейра сомневалась, что Анджело Гордон часто бывает игриво настроен. Ее сердце сжалось, когда перед ней открылась эта новая сторона его натуры.
Сильным движением ладони она послала каскад брызг в его лицо.
– Хулиган!
Впрочем, она не сердилась, а скорее поддразнивала Анджело.
Он улыбнулся, не давая себе труда смахнуть воду с лица.
– Хорошо вам, а?
– Было бы лучше дать мне освоиться, прежде чем топить.
– Да вы бы только время теряли, осваиваясь, измучили бы себя. Всегда лучше бросаться в глубину.
Неожиданная серьезность его тона свидетельствовала о том, что теперь он говорит не о купании.
– Я однажды уже ныряла и научилась сдерживать свои порывы.
– Это не означает, что отныне вам нельзя нырять.
– В тот раз я чуть не утонула.
Анджело покачал головой.
– Не правда. У вас перехватило дыхание, но теперь вы опять готовы к борьбе.
Он прав. Барон причинил ей боль, но отнюдь не сделал ее безнадежно несчастной. Она выкарабкалась и снова обрела волю к жизни. Но сердцем рисковать нельзя.
Анджело щелкнул ее по носу.
– Признайтесь, сейчас вы рады воде.
– Да.
Приятная прохлада освежала ее разгоряченную кожу.
– Нырять – это страшно или радостно, в зависимости от того, кто с вами и в какую воду он вас зовет.
Тейра уже сомневалась, справится ли с тем, что происходит. Да, он в первую же минуту увидел в ней личность. Но есть и что-то большее. Брошен прямой вызов ее контролю над своими чувствами, сохранявшемуся в течение двух лет.
Точнее – запрету на всяческие отношения с мужчинами.
Тейра не удержалась от вопроса:
– Что же я должна испытывать, находясь с вами?
Сильная рука обхватила под водой ее талию.
– Исключительное наслаждение.
– Я его уже испытывала, но оно не компенсировало мне боль, которая пришла потом.
– Bella mia, никто не в состоянии дать гарантий на будущее, но настоящее дано нам для того, чтобы мы ему радовались.
Было что-то бесконечно интимное в этом ласковом обращении на родном языке Анджело. А возможно, она всего лишь принимает желаемое за действительное. Без сомнения, он заговаривает по-итальянски с каждой женщиной, которую хочет видеть в своей постели. Так сексуальнее звучит.
Тейра разозлилась на себя за свои циничные мысли. Неужели она всю жизнь будет воображать худшее о каждом человеке, который встретится на ее пути? Это означало бы, что она жертва прошлого, она не одержала над ним победы. Так, значит, Анджело прав? Нет, она достаточно сильна, чтобы не жить и дальше во власти прошлого.
– Да, будем радоваться настоящему.
Его губы припали к ее губам – без колебаний, без ласковых предупреждений. Мужская страстность в чистом виде, требовательная и уверенная в своем праве подарить ей удовольствие.
И ее губы в ответ приоткрылись.
Он крепче прижал ее к себе, и реакция его тела на поцелуй ноющей болью и огнем отозвалась между ее бедер. Она положила ладони на его крепкую грудь, пальцы ощутили прикосновение влажных курчавых волосков. Анджело застонал.
