Кремлевское золото - [79]

В поселке Болыиево Московской области и деревне Редькино Калининской области находились две дачи, оформленные на близких родственников Щелокова, и, кроме того, в поселке Николина Гора строилась еще одна дача. Дачи представляют собой, как бесстрастно свидетельствует документ, многокомнатные капитальные строения с гаражами, банями и другими надворными постройками. По показаниям одного из осужденных работников МВД, дача в Болшево была куплена за 200 тыс. рублей в 1973 г. у эмигрировавшего за границу артиста эстрады; ее ремонт и реконструкция произведены за счет средств МВД СССР.

В мае 1979 г. по указанию Щелокова в его распоряжение были переданы антикварные ценности почти на 250 тысяч рублей, ставшие вещественными доказательствами по уголовному делу одного из валютчиков, а также картина М. Сарьяна «Полевые цветы», купленная за 10 тыс. рублей на средства МВД в Армянской ССР. По документам все это было оформлено как имущество, переданное в Центральный музей МВД СССР…

Семьей Щелокова были взяты в МВД СССР без оплаты 62 импортные хрустальные вазы стоимостью свыше 50 тыс. рублей, а также видео- и магнитофонные кассеты на сумму более 20 тыс. рублей. В ноябре 1980 г. Щелокову в связи с 70-летием Ю. М. Чурбанов вручил в качестве подарка от МВД СССР золотые карманные часы «Налпако» с золотой цепью общей стоимостью 4 тыс. рублей. Они были куплены на средства МВД СССР, а затем списаны по фиктивному акту как врученные руководителю компартии одной из социалистических стран.

Скупые на эмоции документы опять же свидетельствуют, что только в 1979–1982 гг. по указанию Н. А. Щелокова живые цветы на сумму 36,3 тыс. рублей развозились на квартиры близких ему людей, а списывались как возложенные на могилу Неизвестного солдата и к Мавзолею В. И. Ленина.

Своего тестя в возрасте 64 лет Щелоков зачислил на службу в органы МВД, присвоил ему специальное звание майора, затем уволил на пенсию с суммой 120 рублей, а когда тот скончался, похоронил его за счет средств МВД СССР.

В 1980–1982 гг. в киноотделе МВД СССР по указанию Щелокова был создан двухсерийный фильм «Страницы жизни» об этапах его жизненного пути. Затраты на создание этого фильма составили свыше 50 тыс. рублей. Фильм нигде не показывался и лежит в запасниках.

Всего преступными действиями Щелокова государству причинен ущерб на сумму свыше полумиллиона рублей. В возмещение ущерба им и членами его семьи возвращено, а также изъято органами следствия имущества на сумму 296 тыс. рублей, внесено наличными 126 тыс. рублей».

Открытые со смертью Брежнева факты позволяют судить о том размахе, с которым была поставлена работа в органах внутренних дел. Правоохранительная мафия опутала своими паучьими сетями всю систему органов, расставив, начиная с республиканских руководителей и заканчивая районными, своих людей. Деяния этих «законников» просто не укладываются в голове: как такое могло произойти в стране с самым справедливым общественным строем? Ответ, как мне кажется, напрашивается сам собой. Значит, этот общественный строй, отнюдь, не являлся справедливым. Брежневская эпоха красноречиво свидетельствует об агонии социализма, о крахе всех его безосновательных идей.

Позже прозвучат запоздалые раскаяния в содеянных преступлениях, бывшие стражи порядка не единожды подмявшие закон, который были призваны защищать, станут поливать друг на друга грязью. Они сделают это, чтобы оправдаться в глазах соотечественников, но главное — перед партией, пестовавшей и лелеявшей своих «лучших сынов». По большому счету от этих признаний уже никому легче не станет.

Материалы уголовных дел свидетельствуют о многочисленных примерах подобных раскаяний. Кто-то из древних сказал, что незнание не избавляет от вины. Я с этим полностью согласна. Тем более, что в данном случае в неосведомленность подсудимых не верится.

Так, Хасанбаев, бывший заместитель министра внутренних дел Узбекской ССР, в свое время пришел к открытию: «Я стал замечать, что в нашей системе творятся непонятные явления, странные перемещения по службе, поощрения, награды. Мое мнение было такое, что эти люди пользовались хорошими отношениями с Яхъяевым».

Во всех признаниях присутствует парадоксальная закономерность: своя вина в содеянном либо отрицается полностью, либо частично списывается за счет того же непонимания ситуации. Примером тому показания Хайдара Халимовича Яхъяева, министра внутренних дел Узбекской ССР с 1968 г., депутата Верховного Совета Узбекской ССР с 1963 г. С 1966 по 1979 гг. он избирался членом ЦК Компартии Узбекистана, имел 30 поощрений по службе, был награжден орденом Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, медалями, почетными грамотами. В 1970 г. ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, а в 1977 — звание Заслуженный юрист Узбекской ССР. Вот как он описывает свои взаимоотношения со Щелоковым:

«До этого времени между нами не было никаких конфликтных ситуаций: полное доверие, взаимопонимание, полную поддержку я имел тогда от Щелокова в решении всех служебных вопросов. Однако, вскоре наши отношения со Щелоковым несколько осложнились. Это было связано с моей активной позицией по разоблачению… преступной группировки Насреддиновой, Курбанова и др. Затрагивались интересы высшего круга должностных лиц, все это шло вразрез с линией МВД СССР не вмешиваться в серьезные вопросы, не вскрывать и не показывать фактическое положение дел, не нарушать обстановки мнимого благополучия в стране. Конечно, Щелоков был недоволен тем, что я напрямую обратился, минуя его, с докладной запиской к Генеральному секретарю ЦК КПСС, что, несмотря на его недовольство, продолжал собирать материал об их преступлениях, что активно помогал с аппаратом министерства следствию Прокуратуры СССР. В ноябре 1975 г. я приезжал в Москву, на совещание в МВД СССР, где встретился со Щелоковым у него в кабинете. Щелоков держался со мной не как раньше, по-приятельски, а сухо, почти официально. Вновь упрекнул меня в том, что я лезу не в свои дела, замахиваюсь на таких руководителей, не думаю о возможных последствиях».