Кремлевское золото - [55]

Бесследно пропали целые иконостасы. В Казанском соборе в Ленинграде был серебряный иконостас, изготовленный из трофейного серебра, которое казаки атамана Платонова отбили у отступавших наполеоновских войск. Этот памятник войны 1812 г., установленный у могилы Кутузова, был выкорчеван «с кровью и мясом» штыками и кувалдами, после чего пропал неизвестно куда. Такая же участь постигла и серебряный иконостас Андреевской церкви в Киеве.

Сейчас невозможно отыскать ни одного памятника культуры, который бы не был разграблен или распродан по частям или полностью за границу. Новой власти, поселившейся в Кремле в 1917 г., все эти предметы культуры или искусства в том чистом виде, в котором они их «наследовали» от царской России, были без надобности. Все в спешном порядке переводилось в твердую валюту, и при этом не бралась в расчет даже материальная ущербность подобных сомнительных предприятий.

Время не пожалело и четыре жемчужины русской культуры: Строгановский, Юсуповский, Шуваловский и Шереметьевский дворцы. Эти дворцы-музеи были варварски разорены и отданы различным организациям. Часть их имущества была распылена по разным музеям страны, а другая — распродана. Можно говорить лишь об относительном «везении» Юсуповского дворца. В Париже жили его бывшие хозяева, и имущество, таким образом, не ушло с молотка. Многие из спрятанных в его тайниках сокровищ остались на родине, а уникальная коллекция скрипок итальянских мастеров составила основу Госколлекции музыкальных инструментов. Однако, значительная часть дворцовых коллекций прикладного искусства, мебели, книг и ювелирных ценностей также бесследно потеряна для России.

Подлинному разгрому подвергся Строгановский дворец. Подобно тому, как распродавались экспонаты Эрмитажа, уходили с молотка и предметы искусства из этого дворца. В мае 1931 г. антикварная фирма «Рудольф Лепке хаус» организовала шумный аукцион «Строгановский дворец». В результате были распроданы: 108 картин западноевропейских мастеров, включая полотна Рембрандта, Рубенса, Кранаха. Джованни Беллини, Андреа дель Сарто, Пуссена, Лоррена, Греза, Буше, Робера, Рейсдаля, Ромни и пять портретов ван Дейка, оказавшихся потом в Ганновере; 52 редких образца мебели; 23 скульптуры и скульптурных рельефа, включая бюсты Вольтера и Дидро, работы Гудона и известную скульптуру Фальконе «Купидон»; 4 гобелена 1781 г. знаменитой парижской мануфактуры «Ателье Козетта»; 4 фамильные иконы в дорогих окладах, китайский фарфор; а также уникальные жирандоли, торшеры, вазы, часы…

Более-менее приличную цену получили лишь портреты кисти ван Дейка — 157080 долларов за пару. Остальное ушло за бесценок, в том числе: «Христос и самаритянка» Рембрандта — за 49 980 долларов, «Портрет графа Воронцова с дочерью» Джоржа Ромни — за 11 900 долларов, «Адам и Ева» Лукаса Кранаха — за 11 186 долларов, «Аллегория вечности» Рубенса и «Вид Гарлема» Рейсдаля — за 14 280 долларов, а бюсты Вольтера и Дидро — за 10710 и 6188 долларов. Всего за 256 вещей на аукционе было получено 613 326 долларов.

Разграбление частных коллекций также началось в первые послереволюционные годы. После подписания декрета о национализации художественных ценностей был создан Государственный музейный фонд, который учитывал и распределял по музеям национализированное имущество. Однако, зачастую выходило так, что учетом занимались люди, абсолютно ничего не понимавшие в этом деле. Отсутствовала фотофиксация, музейные описи скорее напоминали акты инвентаризации. Чтобы разобраться во всех тонкостях такой работы, требовалось время. В итоге к концу 20-х годов должным образом была задокументирована только часть вещей, переданных в центральные музеи Ленинграда и Москвы. Многое же из того, что оставалось в провинции, погибло из-за отсутствия условий хранения и специалистов. В период массовых репрессий значительная часть конфискованного имущества попала на склады ОГПУ — НКВД. Многие из этих ценностей украсили квартиры, дачи и кабинеты советских чиновников.

«Признаком хорошего тона для Сталина и лиц его окружения, — пишет А. Мосякин, — считалось поднесение даров — не без умысла, разумеется. Дарили царские драгоценности, музейное имущество. Дарили на официальных приемах и за дружеским завтраком, по случаю знаменательных дат и при посещении вернисажей. В 1933 г. с юбилейной выставки «Художники РСФСР за XV лет» бесследно исчезла акварель Филонова «Итальянские каменщики», а вскоре пропала картина Петрова-Водкина «Матери», объявившаяся недавно в Италии.

Особым расположением Сталина пользовались дипломаты. Нужным из них создавался режим наибольшего благоприятствования в приобретении отечественных сокровищ. Причем, интересно: продажа ценностей производилась на рубли по курсу 1 доллар = 45 руб., а с 1938 г. 1 доллар = 7 руб. Обмен производился в специальных точках, которые дипломаты прозвали «черным рынком рублей». Одна из таких точек находилась в здании ГУМа. Только два года прожил в Москве американский посол Джозеф Дэвис, но за это время успел сколотить значительную коллекцию русского и советского искусства, включая двадцать первоклассных икон XVI–XVIII в.: 9 — из собрания Государственной Третьяковской галереи, 8 — из Киевско-Печерской лавры и 3 — из бывшего Чудова монастыря в Москве. Для него и его супруги Мариории Пост устраивались «ознакомительные» экскурсии в закрома Антиквариата, в Феодосийскую Картинную галерею имени Айвазовского и музеи Кремля, благодаря которым Джозеф имел возможность пополнять свою коллекцию живописи и прикладного искусства, включая шесть тарелок Владимирского орденского сервиза, купленных им за 200 рублей (за 4,5 доллара!) в Ленинграде, а Мариория — свое собрание русских императорских драгоценностей. Посильные услуги в этом деле ей оказывала незадолго до ареста жена Молотова (и это ей потом вменилось в вину), через которую она получила в дар две роскошные вазы из Музея керамики в Кускове. Дары получали Аверелл Гар-риман, английские, шведские, французские, германские дипломаты…