Кремлевское золото - [20]

В частности, он пишет по этому поводу: «Эти обвинения не подтверждаются в воспоминаниях «белых» участников гражданской войны. Наоборот, «белая» литература настойчиво утверждает, что Колчак принимал строгие меры предосторожности, направленные на предотвращение потерь в золотом запасе, и настаивал на том, что Омское правительство «временное и поэтому не имеет права на трату того, что принадлежит народу». Доказательства этого существуют и в Центральном Государственном Архиве Октябрьской Революции. Принцип неприкосновенности золотого запаса, по воспоминаниям «белых» участников, был нарушен только в мае 1919 г., когда Белая Армия уже отступала.

Акт, утверждающий первую отправку золота во Владивосток (ЦГАОР, ф. 143, оп. 4, д. 25), датирован 10 марта 1919 г. Следующая отправка датирована 19 июля 1919 г. В своем дневнике (архив Гуверовского института) премьер-министр колчаковского правительства П. В. Вологодский пишет о том, что 18 мая 1919 г. он и члены его кабинета провели инспекцию золотого запаса в подвале Омского госбанка, выяснив, что в общей сложности золотой запас имел стоимость в 651533117 рублей и 86 копеек, т. е. никаких отправок до 18 мая не происходило. Это показание не сходится с актом в ЦГАОР».

Переправка золотого запаса была четко организована и при этом соблюдались все возможные и невозможные меры предосторожности. 14 ноября 1919 г. золотой запас был эвакуирован из Омска. До Нижнеудинска «золотой эшелон» следовал под личной охраной адмирала Колчака. В Нижнеудинске охрана была заменена чехословаками — по приказу командующего союзными войсками в Сибири, но ненадолго. В Черемхове по требованию местного революционного комитета в конвой были допущены представители местной революционной дружины. По прибытии в Иркутск эшелон был поставлен в тупик и опутан проводами сигнализации. Его охрана в этом пункте была усилена. В депо постоянно находился специальный паровоз Военно-революционного комитета, готовый по первому сигналу заблокировать путь. Охрана эшелона осуществлялась чехословацкими легионерами и русскими дружинниками из Иркутского политического центра, а потом из Иркутского ревкома. Командовали охраной офицеры Чехословацкого легиона. 27 февраля, когда готовилась передача золота советским властям, по приказу комиссии Громова началась перегрузка золота в более просторные американские вагоны.

Подводя итоги своим рассуждениям о возможных путях исчезновения части российского золотого запаса, С. Петрофф пишет:

«Суммируя сказанное, подведем итоги. Было ли большое количество золота тайно похищено за период с 4 августа 1918 г. по 1 марта 1920 г.? Основные данные опровергают возможность такой потери. Не имеется твердых подтверждений и того, что чехословацкие легионеры занимались грабежом, несмотря на язвительные замечания таких критиков Чехословацкого легиона, как генерал барон А. П. Будберг, генерал К. В. Сахаров и «белый» журналист А. Гутман-Гун. Их воспоминания полны утверждений о том, что чехословацкие легионеры увезли домой огромную награбленную добычу, однако, в них не имеется специфических упоминаний о золоте.

Утверждение о том, что «след колчаковского золота ведет в Прагу», основано на обвинениях недоброжелательно настроенных русских эмигрантов. Без сомнения, за пять лет, проведенных в России, легионеры смогли приобрести значительное количество военного и личного имущества, а также предметов искусства. Что же касается золотого запаса, то осенью 1918 г. КОМУЧ выдал Чехословацкому легиону 750 ящиков серебра и денежных знаков. Легионеры также могли присвоить небольшое количество золота в пути из 13 ящиков, пропавших на станции Тыреть и обменять какую-то часть денежных знаков из своего казначейства на золотую монету или золотые слитки. Все имущество Чехословацкого легиона было погружено на пароходы во Владивостоке и вывезено в Чехословакию через Триест.

Существовало еще одно исключительное обстоятельство, связанное с чехословацкими легионерами, — обстоятельство, которое плохо понимается критиками. Из-за недостатка денежных знаков Финансовое управление Чехословацкого Совета выплачивало легионерам только часть обещанного жалованья. На эти невыплаченные деньги и был создан Легион-банк. Фактически, этот банк был продолжением Финансового управления Чехословацкого Совета и казначейства: акции банка выдавались в обмен на невыплаченные деньги, которые аккумулировались на счетах Финансового управления. 70 миллионов крон (т. е. приблизительно 10 миллионов американских долларов) были использованы для создания акционерного капитала, что составляло, приблизительно, 158 долларов от каждого из легионеров. Не все легионеры добровольно соглашались на получение жалованья в акциях банка, однако, казначейство обладало достаточными ресурсами, для того, чтобы восполнить недостаток акционерного капитала».

Всяческие предположения об исчезнувшей части золотого запаса России, безусловно, представляют для нас определенную ценность. Это история, которая должна храниться в нашей памяти. Но существует и другое золото — реальное, которое еще могло бы послужить России, то, на которое наша страна имеет полные права. Это именно та часть золотого запаса, которая хранится в зарубежных банках за семью замками и потому не доступна для ее законных владельцев.