КРЕМЛенальное чтиво, или Невероятные приключения Сергея Соколова, флибустьера из «Атолла» - [38]

– Аэлита, бегом! Время! – скомандовал Соколов.

По перрону Московского вокзала они бежали из последних сил, как новобранцы на финише первого армейского марш-броска. Крот и Толя с вещами отставали, и непонятно было, успеют ли они заскочить в «Красную стрелу». Авоськи с прокурорскими папками оттягивали руки и почти скреблись по земле. Не помогал даже адреналин, который, казалось, должен был хлынуть в кровь после столь успешного разрешения операции. Но излишков адреналина просто не было. Была одышка и желание поскорее скрыться из этой Северной Пальмиры, культурной столицы, города сотен мостов, тысяч достопримечательностей и нескольких депрессивных дней. Ефремова проклинала себя за привычку всегда ходить на каблуках. Наконец они из последних сил добрались до вагона. Проводник, увидев знакомую справку об утере документов, приветливо улыбнулся.

– Добрый вечер! Вы снова к нам? – Знакомый им Руслан смотрел сочувственно и приветливо.

– О да, ты сегодня без невода, – восстанавливая дыхание, обрадовался Соколов.

– Ну, зато вы с уловом, – косясь на авоськи, заметил проводник.

– Да это так… Мужики отдали. Не надо им, они не рыбаки.

– И что, сами есть будете? – Проводнику явно нравился этот легкий и полный намеков разговор.

– Нет, кошкам отдадим, – вмешалась Ефремова. – Давайте без духов и туманов, без подтекстов, без аллюзий, реминисценций и прочих видов тропа! – Аэлита почти бушевала.

– Ну, аллюзия – это не вид тропа, – робко возразил Руслан.

– А проводник это проводник. Сегодня все, кроме прокурора, страшно начитанные. Менты, проводники. Хорошо, что на такси не ехали. Таксист бы точно египтологом оказался. Или лингвистом. В вагон можно пройти? – Ефремова не переходила на полноценный крик только потому, что никак не могла отдышаться.

Проводник не возражал, даже не стал пробовать. «Засланцы» наконец уселись в купе друг напротив друга, положив авоськи на стол и на диваны. Соколов достал из кармана мандарин и, не очищая, откусил половину. В купе запахло Новым годом. Ефремова разулась и в прямом смысле протянула ноги. На полку напротив. Оба молчали. Поезд уже тронулся, когда заглянули запыхавшиеся Крот и Толя. Они доложились, что успели, и отправились располагаться в соседнее купе. Ефремова подтянула к себе авоську, наугад достала одну из папок и раскрыла ее где-то посередине.

– О, смотри, тут что-то про контрабанду редкоземов. Показания неразборчиво, зато фамилии понятные. – Чуть встряхнувшись, Аэлита снова была способна испытывать азарт.

– Нам это не нужно, совсем не нужно. – Соколов мягко забрал папку, закрыл ее и засунул обратно в авоську.

– Слушай, ну, с тем, что про «него» – понятно. Но три папки на «Отечество», – с тоской отозвалась Ефремова. Потенциальные хиты «Скандалов на неделе» пропадали зря.

– Если у тебя есть фонтан – заткни его. Это тот самый случай, Аэлита. А тут не фонтан, тут фонтанище. Это тебе не по Риму в Треви разгуливать, как Роми Шнайдер. Это – Самсон. И, заметь, пасть порвут не льву, а нам. И не придет к тебе, Ефремова, Марчелло Мастроянни.

– Анита Экберг.

– Что Анита Экберг?

– Анита Экберг в фонтане гуляла. А Роми Шнайдер не в фонтан, а в бассейн прыгала. К Алену Делону.

– Действительно. Какие все сегодня начитанные, – по измотанному выражению лица Ефремовой Соколов понял, что ни на какие папки она сегодня больше претендовать не будет.

В купе вошел проводник с чаем. Из кармана фирменной тужурки торчала деревянная рукоятка.

– Руслан, это что, молоток у вас? – поинтересовалась Ефремова, забыв, что еще пять минут назад это человек ее раздражал.

– Ну, почти. Это киянка. Маленькая деревянная кувалда. – Проводник достал из кармана увесистый инструмент. – Мужик в соседнем купе на столик положил. Пришлось до Москвы отнять на всякий случай.

– Руслан, да вы пацифист, – не без кокетства заметила Ефремова.

– Да нет, я проводник. Хочется, чтобы между двумя столицами по голове не настучали.

– Ефремова, видишь, это знак, – рассмеявшись, подытожил Соколов.

Наутро вместе с Кротом и Толей он сгрузил авоськи в приемной Волошина. Ефремовой пришлось самой искать новые сенсации для «Скандалов на неделе». Поддержка безупречного премьера Путина привела «Медведя» к сенсационной победе на парламентских выборах. Возглавлявшая наблюдателей ОБСЕ госпожа Хелле Дайн сообщила, что выборы «прошли в обстановке состязательности и плюрализма» и «процесс голосования был хорошо организован технически».

А Борис Николаевич Ельцин окончательно убедился в том, что «он устал» и можно уходить.

Подвиг команданте Серхио

В Каракасе наступало утро среды. А может быть, и четверга. Пока сквозь равномерный гул улицы это было не особо различимо. Не то чтобы среды в Каракасе сильно отличаются по звуку от четвергов: просто окружающий мир еще не собрался в единое целое, был не очень понятен, но был зато как-то явственно хрупок.

Дело, скорее всего, шло к полудню. По крайней мере, когда Соколов вышел на балкон своего люкса отеля «Марриот», что расположен на Авенида Венесуэла, он почувствовал, что стабильные 29 по шкале Цельсия уже достигнуты. Для ташкентского пацана, которым Соколов был лет сорок назад, это сущие пустяки. Так, утренняя свежесть. Но для государственного мужа (в эту неделю – точно), который вот-вот готов был пойти на шестой десяток, а накануне не просто выпил пару бутылок коварной темной «Негриты», но еще и подрался в центре города, это было слишком. Жара давила почти так же сильно, как неизвестность. Даже, наверное, сильнее. Из неизвестности оставалось только выяснить, кто же еще остался в номере после вчерашнего.