КРЕМЛенальное чтиво, или Невероятные приключения Сергея Соколова, флибустьера из «Атолла» - [27]
А в тот день, когда Геннадий Андреевич Судаков так неожиданно обрел интересного собеседника, Соколов вышел в осеннюю прохладу московского центра и отправился домой пешком. Вид у него был мечтательный и воодушевленный. У зоомагазина на Кузнецком к нему обратилась маленькая счастливая девочка, которая прижимала к груди свежеприобретенного котенка:
– Дядя, а у меня кошечка. Как ее назвать, дядя?
– Назови Ингой, дочка. Хорошее имя. Прибалтийское.
День хороших манер, или Облава на ротожопов
– Додик, дорогой, привет!
– Привет, Лева!
– Ты знаешь, что этот придурок опять хочет?
– Рома?
– Рома, Рома… Он всех собрать хочет и премии вручать.
– Ну и что? Премия – хорошо.
– Там по полтиннику прикинь.
– Грина?
– Конечно, грина… Но по полтиннику…
– Он совсем, конечно, охерел…
– Жадный и охреневший. Я за неделю больше сделаю…
– Пошел он на хер, в натуре. Ты согласен, Додик?
– Еще бы. Пусть телкам своим этот полтинник в жопу засунет.
– Да, и – поглубже!
– Так что этому идиоту сказать?
– Скажи, что не можем сегодня.
– У нас сегодня косьба.
– Чего-чего?
– Ну, на поле зеленое мы вышли с косами. И идем по зелени с косами.
– Ха. А зелень вся сочная. Бенджаминная…
– Витаминная?
– Не, она в Бенджаминах. Франклинах.
– Ладно, хоре базарить. У тебя косьба, у меня намолот. Рому посылай.
Андрей Архипович Мосин снял наушники, откинулся на спинку офисного кресла, закурил и по очереди начал массировать покрасневшие уши. Уши покраснели не от стыда, а от жара.
– Очень-очень борзые мальчики, – прокомментировал он прослушанную беседу.
Полковник в отставке Мосин в этой жизни слушал много чего. Профессия у него такая. Слушал диссидентов и шпионов. Или тех, кто таковыми казались. Слушал советских чиновников высшего звена, директоров комиссионных магазинов и овощных баз. Ему довелось слышать, как артисты ансамбля «Березка» обсуждают, как и где лучше провезти пару сотню нейлоновых платков и болоньевых дождевиков. Мосин внимал беседе двух олимпийских чемпионов по фигурному катанию, которые завидовали, что их товарищи по сборной сумели привезти в Союз видеомагнитофон, а они – нет. Довелось Мосину услышать и как два работника ЦК ВЛКСМ обсуждали, есть ли в социалистической Югославии проститутки и где их лучше снять. Разный народ «топтал» уши Андрея Архиповича. Иногда у него были фотографии тех, кого он слушал. Бывало, что нет. Потому, что неизвестно было, кто позвонит тому, кого прослушивают. Мосина ценили за то, что тот мог практически безошибочно нарисовать психологический, да и физиологический профиль клиента. Толстый или тонкий. Неряшливый или опрятный. Трус или смельчак. Леонид Архипович на слух определял уровень образования, место рождения, склонность к вредным привычкам и, конечно, уровень нервозности. Когда человек перекладывал трубку из одной руки в другую, начинал чесать затылок, щеку или ногу, это всегда что-то да значило. Одним словом, Мосин был «слухачом» заслуженным. И в отставке стал главным «слухачом» «Атолла». Ему сначала претило слушать бизнесменов, руководителей страны и членов их семей. Но потом Андрей Архипович втянулся. Но годы давали о себе знать. Нет, слух и навыки не притупились. Но кроме сути беседы и психологического профиля Мосин все чаще задумывался, что же за душой у того человека, которого он слушает. Любит ли он свою жену или детей? Есть ли у него собака или кошка? И мучает ли его, например, совесть? Мосин понимал, что все эти данные выходят за рамки того, что он может точно определить только по голосу. Но новая привычка скрашивала Мосину трудовые будни: недавно он стал вдовцом, а внуков видел только по выходным.
Последнее задание выбило Мосина из колеи. Казалось бы – чего особенного. Устроили ночью временный пункт прослушки в офисе «Сибнефти», взяли на контроль все офисные телефоны. Подключились к сотовым. Все же просто – после странной приватизации надо было понять, кто из старых и новых менеджеров начнет воровать слишком сильно. Странно, что после статей про «Личную армию Березовского» и «Атолл Всемогущий» все эти трейдеры и, как они себя называли, «манагеры» не держат ухо востро. Пресса не особо церемонилась с новыми хозяевами. Все знали, что за Абрамовичем стоит Березовский. А где Березовский, там «Атолл». Мосина вообще-то всегда удивляло, что люди, когда разговаривают по телефону, обычно ведут себя беспечно, как в дачной бане. Никому в голову не приходит прикрыться: следить за речью и не говорить лишнего. Но в этой ситуации «подопечные» вообще вели себя абсурдно. Никто ведь ничего особо не скрывал. Новая контора, большие деньги, Березовский. Это означало примерно то же самое, что листовка на доске объявлений: «ОСТОРОЖНО! ПРОСЛУШКА! НЕ ГОВОРИ ЛИШНЕГО!» Ну, а для совсем новых русских и служащих с понятиями можно было сделать сноску: «ФИЛЬТРУЙ БАЗАР!» Но люди не хотели сложить одно с другим – и болтали, болтали, болтали. Но не это особенно удивляло Мосина. Его удивляло, что именно болтали люди и как они это делали. И, конечно, удивляло собственное удивление и еще усталость. А так как Андрей Архипович теперь постоянно выходил за рамки научно-технологического метода и думал о клиентах широко, он все чаще оказывался в тупике. Ну не мог он понять этих людей. Все его мысли упирались в какую-то вязкую преграду. Вот этот, например, без хорошего образования. А его собеседник явно страдал от плохого воспитания. Но продвинуться дальше Мосин не мог. И страдал от этого неимоверно. А самое главное, он начал испытывать к обитателям офиса «Сибнефти» настоящую глухую ненависть. И ничего не мог с этим поделать. Это было непрофессионально, глупо и очень затратно для организма, но Мосин с каждым днем все больше пропитывался ненавистью.
