Кремль 2222. Царицыно - [19]

– А кто это с тобой? – Взгляд усатого устремился на меня, проникая будто рентген.

Я улыбнулся, демонстрируя дружелюбные намерения. Причин конфликтовать с властями у меня не имелось.

– Это мой ученик. Игорем кличут, – пояснил Степаныч.

Ученик? Для меня это стало сюрпризом. Интересно, чему учить-то будет? Собирается передать неведомую специализацию мастера каких-то Полей?

Таможенники потеряли ко мне всякий интерес. Очевидно, Степаныч пользовался здесь авторитетом, никто не подумал пускаться в подробности. А может здесь так и принято. В суровом мире не до лишних слов.

Рогатку убрали, освобождая путь. Забияка попёр телегу дальше.

Поселение началось сразу за стеной: привычного вида деревенские избушки соседствовали с каменными домами-крепостями и землянками, от которых наружу торчали только скаты крыш. Улочки узкие (понятное дело, дефицит пространства – каждый квадратный метр на учёте), две телеги с трудом разъедутся, замощены деревянными плашками или досками. И за чистотой следят.

Стоило только нашему фенакодусу прямо на ходу опорожнить кишечник, как сразу прилетели пацаны дошкольного возраста и мигом растащили все «яблоки». Хотя, тут ещё и другой фактор надо учесть – всё же навоз – лучшее натуральное удобрение испокон веков. Тут он явно подороже золота ценится.

Знаменитый Большой дворец сохранился, однако не обошлось без изменений. Красно-белые стены порядком закоптились, во многих местах зияли на скорую руку заделанные провалы, а часть корпусов вообще была разобрана. Шпили на башнях отсутствовали, большинство окон заложено. Былую красоту дворец потерял и смотрелся уже не нарядной игрушкой, а суровым фортификационным сооружением.

Из-за экономии пространства часть царицынских прудов закопали, но один, самый крупный, всё же оставили – людям нужны источники воды.

Павильоны разобрали, на месте беседки с античной богиней стояли амбары, некогда красивые парки, предназначенные для романтических прогулок, исчезли. Людям Царицыно не до променадов. Всё подчинялось одной цели: максимально укрепиться и выжить.

Забияка остановился у почерневшей от времени избы. Ни забора, ни палисада, ни хозяйственных построек, кроме двора – по-спартански скупо.

– Вот мы и дома, – сказал Степаныч.

Замка на дверях не было. Судя по всему, воровать тут не принято.

– Ты в дом заходи, не стесняйся, а я покуда рукокрылов на Торжок свезу. Мне с ними возиться не с руки.

– А с тобой можно?

Степаныч пожал плечами:

– Да как хошь… Можно и со мной.

Торжком называлась небольшая площадь неподалёку от дворца. В центре лавки с навесами в несколько рядов, в дальнем конце заведение с вывеской, на которой коротко и просто написано «Кабак». Понятно, где расслабляются купцы в конце торгового дня.

Большинство лавок пустовало, да и покупателей было – кот наплакал. Но появление Степаныча не осталось незамеченным. К нему сразу подскочил вертлявый тип с мелкими бегающими глазками и, вцепившись за рукав, куда-то потащил.

Степаныч повернулся ко мне:

– Ты пока тут побудь. Я скоро.

«Скоро» затянулось на полчаса. За это время уже успел обхватить взглядом все местные достопримечательности и сделать ряд выводов. Самый главный – Царицыно показалось достаточно уютным, обладающим определённым шармом поселением.

Да, людям приходилось несладко, но они не падали духом, трудились и сражались. Даже малолетняя детвора вовлекалась в заботы по хозяйству. Интересно, а как тут с обучением, есть ли школы?

Появился Степаныч.

– Договорился, – радостно улыбнулся он. – Сейчас всех рукокрылов оптом скину. Оно, конечно, дешевше получается, зато быстро.

Мы завезли груз на двор у солидного каменного строения. При виде его стало ясно, на что пошли стройматериалы от разобранных беседок и павильонов.

Тут вовсю суетился вертлявый, раздавая ценные указания двум молчаливым угрюмым работникам. Они быстро разгрузили телегу и исчезли.

Вертлявый протянул Степанычу холщовый мешочек, в котором что-то позвякивало. Понятно. Значит, не единым натуральным обменом живут. Кроме бартера есть и товарно-денежные отношения, что является серьёзным плюсом для этого мира. А коли есть деньги, тогда может и банки существуют, что серьёзно развязывает руки человеку предприимчивому.

– Пересчитывать будешь? – спросил вертлявый.

– Я тебе верю, – сказал Степаныч, пряча мешочек за пазухой.

Очевидно, подобные операции они проворачивали неоднократно. Чуть ли не деловые партнёры. Я мысленно взял вертлявого на заметку. Как ни крути, надо постепенно легализоваться в этом мире, налаживать определённые связи, нарабатывать репутацию и иметь хоть что-то за пазухой. Чего хорошего сидеть на шее у других людей? Точно не в моём характере.

Обстоятельно поговорили уже вечером, за трапезой. Беседа велась при слабом свете лучины. Про электричество здесь уже подзабыли, никаких генераторов в Царицыно не имелось, а коли и были б – так горючка по понятным причинам в большом дефиците. У Степаныча в хозяйстве имелись керосинки, но опять же – использовать их по назначению, всё равно, что пускать деньги на ветер.

Ужин тоже выглядел скромно: чугунок с картошкой в мундирах, соль вперемешку с золой, хлеб наполовину из отрубей, а может и опилок, а так же два куска вяленого мяса. Я спросил, не из рукокрылов ли, на что Степаныч, поморщившись, ответил, что есть этих тварей можно, но только если уж совсем припрёт. Если я правильно понял, то риск примерно такой же, как с приснопамятной японской рыбой фугу: что-то сделаешь не так, и при везении отделаешься только поносом. Если организм совсем слаб, можно отбросить коньки.