Кража - [40]

— Нет! — помедлив, ответил Солдатов. — Моя задача была проще. Я должен был выяснить у тебя насчет ключа и Жестянникова. А весь этот разговор ты сам завел. Видно, наболело у тебя. Вот я и ответил тебе, как мог. Будем считать, что профилактикой я с тобой занимался.

— Профилактикой? — улыбнулся Юра.

— Да, — подтвердил Солдатов, — слово тяжелое и нудное, а скрыто в нем так много, что и за несколько часов не перескажешь. А если в двух словах, то профилактика в нашем деле — это выпрямление человеческих душ. Это очеловечивание отношений. Ты парень умный и поймешь, что если души будут прямые и отношения человеческие, то откуда же возьмутся черствые люди? Вот раскрываешь дело и думаешь, что виноват не только преступник, виноваты и те, кто не сумел его вовремя остановить… На то, что я сказал тебе несколько обидных фраз, не обижайся. Мы же договорились разговаривать как мужчина с мужчиной, — Солдатов похлопал его по плечу. — Ты завтра приди ко мне. Завтра после обеда… — и неожиданно почувствовал, что эти промелькнувшие минуты разговора с Юрой отбросили его на многие годы назад, когда он вот так же переживал за себя и за мать, которая после гибели отца на войне пыталась наладить свою жизнь. Но тогда у него была поначалу мальчишеская ревность, сменившаяся уже потом взрослым пониманием…

— Отвезите меня, пожалуйста, домой, — сказал Юра.

— К маме? — переспросил Солдатов.

— Домой, — твердо повторил Юра.

Когда мягко защелкнулась дверца и Солдатов остался в машине один, у него вдруг мелькнула мысль, которая самому ему показалась неожиданной.

«А что, — подумал он, — если об этом разговоре с Юрой рассказать на совещании у начальника управления, которое назначено на понедельник? Вот так бы взять и выступить не с отчетом о проведенных и запланированных мероприятиях, не с обычными гладко-стертыми фразами о роли профилактики и о вреде ее недооценки, а рассказать просто, по-человечески, доверительно о том, как эмоциональная неухоженность, душевное одиночество, обида, разочарование не так уж редко ведут к преступлению».

Но Солдатов понимал: на совещаниях, где разговор обычно идет о крупно-деловых, масштабно-общественных вопросах, а суждения излагаются лаконично, с подчеркнутой суховатостью, не принято заниматься исследованиями душевных тонкостей, и поэтому рассказ его был бы странен и неуместен. А между тем этот час, проведенный в «Жигулях» вместе с Юрой, иначе и не назовешь, как часом профилактики. Вот если бы каждый сотрудник уголовного розыска нашел время хотя бы для одного такого часа профилактики в сутки, может быть, все дни их жизни, посвященные раскрытию преступлений, стали бы более спокойными по той простой причине, что преступлений было бы намного меньше. Но такой час профилактики тем и удивителен, что он возможен только с одним-единственным человеком, с тем, кому этот час посвящен. Но как выкроить время для этой работы? «А что, — мелькнула крамольная мысль, — если урвать эти часы у тех же самых совещаний и заседаний в райотделе?» Но тут же строгий начальственный голос возразил в самом Солдатове: но ведь и совещания нужны для дела. Не могут же люди работать в одиночку. Профилактика — дело комплексное. Она одному человеку не под силу. В ней должны участвовать люди разных профессий, вся наша общественность. Иначе профилактика никогда не станет эффективной. Ведь она и в узкомедицинском смысле слова — дело врачей различных специальностей: и терапевтов, и невропатологов, и стоматологов, и ранней диагностики… А при сложных случаях всех их собирают вместе для консилиумов. И совещание, в сущности, тот же самый консилиум. Только вот, конечно, жаль, что на консилиумах рассматривают отдельные истории болезни, а на совещаниях почему-то не принято, а то, право, стоило бы рассказать и о Юре, и об их разговоре в «Жигулях».

ГЛАВА 19

Начало девятого. Солнце вынырнуло из-за угла многоэтажки и залило ярким светом кабинеты райотдела. На улице не по-осеннему тепло, окна распахнуты настежь. В вестибюле зубоскалят молодые мужчины, арестованные за мелкое хулиганство. Ждут грузовик, который отвезет их на работу.

— Кто одолжит «Беломора» без отдачи?

— Сейчас бы картошечки жареной с колбаской и молочка…

Кто-то выкрикнул:

— Давай, интеллигенция, насчет рукавиц спросите.

Хулиганов сопровождает молоденький сержант в новенькой милицейской фуражке. Он держится с ними запросто. В нарушение правил называет их по именам и кличкам. Так ему, наверное, удобнее.

— С добрым утром, гражданин начальник! Как спалось на службе?

Сержант не отвечает, сосредоточенно смотрит на листки бумаги — это наряд. Приложив наряд к стене, делает в нем какие-то пометки.

— А я вот не спал. Боялся Люську свою во сне увидеть. Она и тут в мою личную жизнь вторгается, — гогочет красивый парень с поцарапанным лицом.

— Нар жестких, а не Люську, вот чего ты боишься. Как на работу-то придешь с такой физиономией? — не отрываясь от листков, пытается устыдить его сержант.

Но парень не слушает его. Вместе с другими он ринулся к подъехавшему грузовику и, перемахнув через борт, поудобнее устроился в кузове. Ехать далеко — в колхоз на ремонт плотины.