Край Ветров: Пироманс - [26]

Никс приложила ладонь ко лбу, одновременно сдувая упавшую на глаза челку. Глянула из-под ладони на Рина: он делал очередной глоток, и щеки у него были румяные, взгляд — ясный, а вот руки… руки, покрытые царапинами и темными пятнами синяков, слегка подрагивали. Ей захотелось его обнять. Желание было сильным и похожим на теплую, неудержимую волну. Но Никс сдержала этот порыв и ничем своего желания не выдала. Потянулась за вином, отобрала его у Рина и незаметно спрятала себе за спину.

— Ну, а что было потом? — спросила участливо.

Рин улыбнулся, как человек, который рассказывает любимую свою историю в который уже раз, и сказал:

— А потом я встретил его…

Сказав это, Рин Даблкнот сник.

— И что? — спросила Никс. — Ты разочаровался?

Рин помешкал. Глядя перед собой в пустоту, а на самом деле в не столь отдаленное прошлое, он стал отвечать, очевидно подбирая слова с большим трудом:

— Н-нет. Точно нет. Я сначала не поверил своим глазам. В первый раз это было в том фрик-клубе, где мы и с тобой впервые увиделись. Он тогда подошел к нам и сказал… Ох, не помню что, забыл совсем! Он выглядел не так, как тогда, когда выступал, и, прямо скажем, даже для простого выхода в свет амплуа он выбрал так себе. Да-да, мне потом рассказали, в чем было дело, но я уже успел прилично так удивиться и повести себя соответственно. Стоял, молчал, не знал, что делать. Я же думал, он мертвый… Смерть. Давняя, глупая, красивая. Гроб, инкрустированный серебром, синие розы вокруг, черная вуаль, фиолетоватые губы, чуть приоткрытые… Все помнят то видео и те фотографии, и все, конечно же, надеялись, что это неправда, но… Это, знаешь, двойственное такое ощущение: ты вроде бы желаешь, чтобы что-то произошло, но умом понимаешь, что лучше бы — нет.

— Понимаю, — поддакнула Никола со смешком.

— Ну и, собственно… Я узнал его, — продолжил Рин. — Даже несмотря на изменения, несмотря на потрепанный вид. Удивился, что время, кажется, забыло о нем, подумал даже, а не призрак ли это? А буквально через пару дней я увидел его снова. Он был в нормальной, чистой и целой одежде — щеголь, пижон, галантный и очевиднейший сердцеед. Мы уже готовы были выступать, когда он вошел в зал "Реморы". Я сказал тогда Ари, что мне обязательно нужен еще час. Ари ответил, что позволит мне лишь половину. Взамен я попросил его сыграть пока мою любимую из раннего творчества… той группы. Он знал, что я имею в виду. Все сложилось, все завертелось.

Глаза Рина горели. И Никс знала откуда-то, что и сам он сейчас горит тем самым пламенем, что оставляет по себе лишь только серый пепел. Она раздумывала, а не остановить ли ей исповедь Рина Даблкнота, и кто она такая, чтобы это все знать, и не слишком ли тяжелой будет ноша этого знания, но не смогла. Ей хотелось услышать окончание истории. А еще ей нравилось на него смотреть, да. И что-то поделать с этим она не могла совсем.

— В общем, я был тогда на взводе. Я забыл обо всем остальном, я видел воплотившуюся в реальность недостижимую мою детскую мечту. Мне было странно, что никто, кроме меня, этого, как будто бы, не замечает. А он был на расстоянии в пять шагов — сидел за стойкой, о чем-то толковал с барменом. И я подсел. В тот миг на меня взглянуло божество, если ты понимаешь, о чем я, и выжгло на изнанке души моей клеймо. Мне тогда заранее стало жарко — обычно мне тепло только в некоторых случаях, сугубо определенных, — и я расстегнул верхнюю пуговицу сюртука, — говоря это, Рин оттянул и так свободный ворот тонкого черного свитера, обнажая бледную шею. Продолжил, на Никс не глядя, но полностью утопая в своем воспоминании: — И он тогда заглянул мне в глаза, и что-то мы даже говорили, не помню, что, и он пошел за мной, но раньше, чем мы пришли в нужное место, он прижал меня к стене и…

— Так, стоп, а вот это уже лишнее! — Никс протестующе замахала руками. — Я и так знаю, что Камориль — извращенец, избавь меня, пожалуйста, от подробностей! Так, погоди-ка, — Никс снова глянула на Рина с прищуром: — Ты, что ли, гей?

— Я? — он, кажется, искренне удивился. Не столько правомерности вопроса, сколько самой его сути. Замотал головой: — Нет, конечно!

— Ну а что ты тогда мне рассказываешь такое?

Никс уперла руки в боки, а Рин отвел взгляд, потупившись. Никс сменила гнев на милость, но остатки вина все же отодвинула подальше под кровать.

— Ладно, забей. Тебе, пожалуй, спать пора, и мне тоже. Странный ты, Рин Даблкнот. Куда страннее, чем показался мне сначала.

Рин резко встал и заявил искусственно бодрым голосом:

— Судя по звуку, ванная набралась. Я пошел. Ложись на кровать. Можешь запереться изнутри на щеколду, если боишься.

Никс ничего ему не ответила, только лоб недоуменно наморщила и моргнула пару раз.

Рин Даблкнот на секунду задержался у двери, будто хочет сказать что-то еще, но ничего в итоге не сказал и вышел, не оборачиваясь.

ГЛАВА 3

Никс проснулась без будильника от ощущения падения в бездну на ровном, казалось бы, месте. Она села на кровати, потирая правый глаз запястьем, и обозрела светлую комнату, увешанную плакатами и старыми афишами.

Ага. Точно. Жилище Рина Даблкнота, странноватого и, как будто бы, альтруистичного элементалиста льда, оказавшегося чокнутым фанатом не менее чокнутого некроманта.