Краткое руководство по интеллектуальным героям - [18]
И глубже: чтобы каким-то образом объяснить и раскрыть наблюдения, что уже были в истории так, чтобы сделать их правдоподобнее. Мне не пришлось оправдывать семейный девиз Поттеров или думать как бы выкрутиться с ним красиво, потому что оно уже было подходящим. Это было нечто, что ощущалось правильным для меня, иметь предположение Гарри насчет дементоров, которое я не ощущал бы, если бы Роулинг не заложило его в наблюдения.
Есть нечто, что ощущается естественным в использовании законов и объяснении фактов, что некто заложил их, возможно потому что это привязывает сходство к реальному вызову, что мы бросаем против Природы.
Один из путей для такого ощущения - это путь хорошей фантастики и фентези: иметь малый набор заранее заданных условий, таких ужасных, что к моменту когда они переходят в проблемы и загадки, вы не чувствуете, что вы выбрали их, потому что они проистекают из закона.
Но этот путь труден и работает не для всего. Есть простые законы, которые вы можете определить для путешествий во времени и тогда все следует из этого; но нет простых законов, что создают дементоров или Азкабан или надгробный камень Поттеров.
Так что другой путь - это писать истории внутри чьей-то еще вселенной и следовать наблюдениям этой вселенной, пока вы не начнете воображать свои собственные ответы на ее загадки и выводить дальнейшие факты, которые требуются для ваших ответов как фоновые истины.
Вот так и создаются рациональные фанфики.
Разрешимые загадки
Одним из главных сюрпризов при написании МРМ для меня было то, насколько сильно я недооценивал Иллюзию Прозрачности.
Иллюзию прозрачности можно наблюдать в экспериментах, где человеку говорят выстучать пальцами ритм мелодии (не такой, какая сразу приходит на ум, но все же достаточно известной), а потом предлагают оценить вероятность того, что другой человек поймет, что это за мелодия. Если человек оценивает вероятность в 50%, то на деле результат оказывается в районе 2%. Примерно так же люди считают, что разница в их искреннем "да" и саркастичном "да" куда заметней в телефонном разговоре, нежели на самом деле.
Иллюзия прозрачности постоянно напоминала о себе, пока я писал МРМ:
Некоторые вещи, которые я считал очевидными и вовсе не планировал делать загадочными, которые, согласно моей оценке, должны были сразу приходить на ум среднему читателю, становились предметом жарких дискуссий.
Ключи, которые я выкладывал практически на самое видное место и которые могли быть сюрпризом разве что среднего уровня в момент осознания, судя по обсуждениям, не замечались большинством людей. Читатели предлагали идею, которую я изначально закладывал, значительно реже, чем другие, или же она вообще появлялась только после раскрытия загадки, при том, что к этому моменту свидетельств было уже достаточно, чтобы убедить среднего судью.
Те моменты, что я полагал тонкими лишь настолько, чтобы десятая доля читателей догадалась до них уже на втором прочтении, замечались только единицами из сотен, а то и вообще пропускались, пока кто-то лишь спустя несколько лет не поднимал про них тему, получая в ответ волну скептицизма.
Следует заметить, что, несмотря на то, что может показаться, будто я упрекаю своих читателей в недостатке интеллекта, это не так - часто читатели предлагали альтернативные гипотезы происходящего в истории, о которых я никогда и не думал. Например, что Квиррел - это Гарри, вернувшийся во времени, и именно поэтому они не могут касаться друг друга, ведь, как я сам писал в 14 главе, обращенная во времени материя ведет себя как антиматерия, и именно этим объясняется ощущение обреченности, описанное в 16 главе. Это вполне обоснованная гипотеза, хотя мне она никогда не приходила в голову! Меня ослепило знание реальных фактов моей истории; я знал, что происходит, и поэтому не ощущал неопределенности и любопытства, которые могли бы помочь мне увидеть валидные альтернативные гипотезы (весьма важный урок!).
Это дало мне возможность представить вам Новый Улучшенный Рецепт встраивания загадок, уловок и свидетельств в вашу историю.
Прежде всего определите те по-настоящему важные для сюжета фоновые факты, которые с вашей точки зрения персонажи не знают и на которых текст не должен делать явный акцент до самой развязки.
И не делайте абсолютно ничего, чтобы скрыть их. Никаких ложных путей, если не считать тех, что антагонисты истории могли подготовить для обмана героев. Не прячьте улики и свидетельства, даже если они кажутся вам чересчур очевидными. Не волнуйтесь, что читатель догадается слишком рано. Просто позвольте фактам истории отбрасывать какие угодно вопиюще огромные тени, пока история попросту не выплюнет буквальную истину прямо в текст.
Благодаря иллюзии прозрачности это все будет трудней заметить и свести в общую картину, чем вам кажется. Все это будет загадкой, которую внимательные читатели будут обдумывать по мере прочтения истории.
И даже тогда не факт, что большинство читателей заметят загадку до того, как история закончится, что они вообще задумаются о том, чтобы задать вопрос, пока персонажи истории явно не задумаются сами об этом. Если загадка кажется вам важной для сюжета, то вам придется заставить персонажа упомянуть о ней (пусть даже он не сумеет решить ее из-за недостатка данных или просчета в мышлении), чтобы читатель точно был в курсе существования загадки.
Из этой цепочки вы узнаете о том, как рациональное мышление соотносится с убеждениями. О том, зачем нужны объяснения и какие они бывают. О том, какое отношение рациональное мышление имеет к научному познанию и научным теориям. И немного о том, как в похожих ситуациях будут вести себя рационалисты и люди, не знакомые с рациональным мышлением.
Это история невозможного будущего, в котором нет ни искусственного интеллекта, ни молекулярных нанотехнологий, и лишь немного биотехнологии, — но человечество каким-то образом выжило, и более того, открыло способ Перемещаться Быстрее Света. История бывшего будущего.
Петуния вышла замуж не за Дурсля, а за университетского профессора, и Гарри попал в гораздо более благоприятную среду. У него были частные учителя, дискуссии с отцом, а главное – книги, сотни и тысячи научных и фантастических книг. В 11 лет Гарри знаком с квантовой механикой, когнитивной психологией, теорией вероятностей и другими вещами. Но Гарри не просто вундеркинд, у него есть загадочная Тёмная сторона, которая явно накладывает свой отпечаток на его мышление. Перевод публикуется по лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike 4.0 International.
Рецензия – первый и единственный отклик Белинского на творчество Г.-Х. Андерсена. Роман «Импровизатор» (1835) был первым произведением Андерсена, переведенным на русский язык. Перевод был осуществлен по инициативе Я. К. Грота его сестрой Р. К. Грот и первоначально публиковался в журнале «Современник» за 1844 г. Как видно из рецензии, Андерсен-сказочник Белинскому еще не был известен; расцвет этого жанра в творчестве писателя падает на конец 1830 – начало 1840-х гг. Что касается романа «Импровизатор», то он не выходил за рамки традиционно-романтического произведения с довольно бесцветным героем в центре, с характерными натяжками в ведении сюжета.
«Кальян» есть вторая книжка стихотворений г. Полежаева, много уступающая в достоинстве первой. Но и в «Кальяне» еще блестят местами искорки прекрасного таланта г. Полежаева, не говоря уже о том, что он еще не разучился владеть стихом…».
«…Итак, желаем нашему поэту не успеха, потому что в успехе мы не сомневаемся, а терпения, потому что классический род очень тяжелый и скучный. Смотря по роду и духу своих стихотворений, г. Эврипидин будет подписываться под ними разными именами, но с удержанием имени «Эврипидина», потому что, несмотря на всё разнообразие его таланта, главный его элемент есть драматический; а собственное его имя останется до времени тайною для нашей публики…».
Рецензия входит в ряд полемических выступлений Белинского в борьбе вокруг литературного наследия Лермонтова. Основным объектом критики являются здесь отзывы о Лермонтове О. И. Сенковского, который в «Библиотеке для чтения» неоднократно пытался принизить значение творчества Лермонтова и дискредитировать суждения о нем «Отечественных записок». Продолжением этой борьбы в статье «Русская литература в 1844 году» явилось высмеивание нового отзыва Сенковского, рецензии его на ч. IV «Стихотворений М. Лермонтова».
«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…».
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».