Краткий грамматический справочник. Немецкий язык - [20]
Er mag krank sein. Он, вероятно, болен.
Wo mag er jetzt sein? Где он может сейчас быть?
Но чаще модальный глагол mögen употребляется в форме презенса и имперфекта конъюнктива:
а) в уступительно м значении:
Möge dieses Jahr uns Glück Пусть этот год принесет нам
bringen! счастье!
б) в значении неуверенного желания:
Ich möchte dieses Buch lesen. Я хотел бы прочитать эту
книгу.
Глагол können (мочь, быть в состоянии) обозначает:
а) физическую возможность:
Ich kann nicht laut sprechen. Я не могу говорить громко.
б) возможность, обусловленную внешними обстоятельствами:
Er kann jeden Augenblick kom- Он может прийти каждую ми-
men. нуту.
в) разрешение, основанное на объективных причинах:
Sie können gehen. Sie sind Вы можете идти. Вы свобод-
frei. ны.
Глагол dürfen (мочь, сметь, иметь разрешение) означает:
а) возможность, {зависящую от разрешения:
Darf ich fragen? Можно (разрешите) мне
спросить?
б) моральное право на какой-либо поступок:
Wir haben unsere Arbeit Мы выполнили нашу работу,
erfüllt, jetzt dürfen wir ins Kino теперь мы можем идти в кино, gehen.
Глагол müssen (быть должным, быть вынужденным) означает необходимость что-либо предпринять:
а) в силу создавшихся условий:
Der Gegner muß seine Kräfte Противник вынужден пере-
umgruppieren. группировать свои силы.
б) в силу внутреннего убеждения:
Wir müssen gründlich dieses Мы должны (обязаны) осно-
Fach studieren. вательно изучить этот предмет.
Глагол sollen (быть должным, быть обязанным) выражает:
а) приказ:
Das Bataillon soll zum An- Батальон должен (в силу при-
griff übergehen. каза) перейти в наступление.
б) обязанность, налагаемую другим лицом:
Wir sollen unsere Kursusarbei- Мы должны закончить свои
ten zum 15. April beenden. курсовые работы к 15 апреля.
Поэтому глагол sollen употребляется в вопросах, когда ожидается распоряжение от другого лица:
Was soll ich Ihnen vorlesen? Что вам прочесть?
Soll ich den Text lesen? (Мне) Читать текст?
1.7.1 (2). Модальный глагол-f инфинитив II
Модальные глаголы употребляются также с инфинитивом II другого глагола. В этом случае модальные глаголы выражают сомнение в достоверности высказывания, предположение:
Глагол wollen-Ьинфинитив И выражает чье-либо утверждение, в достоверности которого говорящий сомневается:
Er will diese Arbeit selbst er- Он утверждает, что он сам
füllt haben. выполнил эту работу.
Глагол müssen + инфинитив II выражает предположение, в котором говорящий у в е р е н:
Er muß diese Arbeit selbst er- Вероятно, он выполнил эту
füllt haben. работу сам.
Глагол sollen + инфинитив II выражает п р е д п о л о ж е н и е, не
провере гное говорящим, взятое с чужих слов:
Er soll diese Arbeit selbst er- Говорят, что он сам выполнил
füllt haben. эту работу.
Глагол konnen + инфинитив II выражает предположение, основанное н а объективной возможности:
Er kann diese Arbeit selbst er- Возможно, он сам выполнил
füllt haben. эту работу.
Глагол lassen в современном немецком языке может употребляться как переходный и как модальный глагол.
а) В качестве переходного глагола глагол lassen всегда имеет прямое дополнение (дополнение в аккузативе). В этом случае он означает „оставлять“:
Ich ließ das Buch im Hörsaal. Я оставил книгу в аудитории.
б) В качестве модального глагола глагол lassen употребляется в сочетании с инфинитивом I другого глагола. В этом случае он означает „велеть“, „разрешать“:
Der Professor ließ das neue Профессор велел проверить
Gerät prüfen. новый прибор.
Er ließ mich liier bleiben. Он разрешил мне здесь оста
ться.
в) Очень часто глагол lassen употребляется для описания некоторых форм императива (повелительного наклонения). В этом
случае он означает „способствовать совершения какого-либо действия“: Lassen Sie mich diese Arbeit erfüllen.
Lassen Sie ihn sprechen!
Laß das Kind spielen.
какому-либо действию“, „допускать
Разрешите мне выполнить эту работу.
Дайте ему говорить! (Пусть говорит!)
Пусть ребенок играет.
Конструкция laß (laßt) uns синонимична конструкции wollen wir...: Laßt uns keine Zeit verlieren!) Не будем терять время!
Wollen wir keine Zeit verlieren! > Давайте не будем терять вре-
J мя!
г) С помощью глагола lassen выражается также действие, которое выполняется не говорящим, а кем-то другим:
Ich ließ mir einen Anzug Я сшил себе костюм (отдал
nähen. сшить).
д) Глагол lassen с местоимением sich + инфинитив I имеет пассив-н о е значение с оттенком возможности и соответствует сочетанию man kann (можно):
Dieses Material läßt sich gut schneiden.
Diese Aufgabe läßt sich leicht lösen.
Этот материал хорошо режется.
Эту задачу молено легко решить.
Упр. 36. Прочтите и переведите предложения:
1. Er kann dieses Buch in der Bibliothek genommen haben, ich habe es früher bei ihm nicht gesehen. 2. Meine Freunde müssen gestern aus Leningrad zurückgekehrt sein, jemand hat mich angerufen. 3. Er will in so eine kurze Zeit die ganze Stadt besichtigt haben. 4. Meine Bekannte erzählt immer viel Interessantes, sie soll viel gelesen haben.
Как литература обращается с еврейской традицией после долгого периода ассимиляции, Холокоста и официального (полу)запрета на еврейство при коммунизме? Процесс «переизобретения традиции» начинается в среде позднесоветского еврейского андерграунда 1960–1970‐х годов и продолжается, как показывает проза 2000–2010‐х, до настоящего момента. Он объясняется тем фактом, что еврейская литература создается для читателя «постгуманной» эпохи, когда знание о еврействе и иудаизме передается и принимается уже не от живых носителей традиции, но из книг, картин, фильмов, музеев и популярной культуры.
Что такое литература русской диаспоры, какой уникальный опыт запечатлен в текстах писателей разных волн эмиграции, и правомерно ли вообще говорить о диаспоре в век интернет-коммуникации? Авторы работ, собранных в этой книге, предлагают взгляд на диаспору как на особую культурную среду, конкурирующую с метрополией. Писатели русского рассеяния сознательно или неосознанно бросают вызов литературному канону и ключевым нарративам культуры XX века, обращаясь к маргинальным или табуированным в русской традиции темам.
Так как же рождаются слова? И как создать такое слово, которое бы обрело свою собственную и, возможно, очень долгую жизнь, чтобы оставить свой след в истории нашего языка? На этот вопрос читатель найдёт ответ, если отправится в настоящее исследовательское путешествие по бескрайнему морю русских слов, которое наглядно покажет, как наши предки разными способами сложения старых слов и их образов создавали новые слова русского языка, древнее и богаче которого нет на земле.
Набоков ставит себе задачу отображения того, что по природе своей не может быть адекватно отражено, «выразить тайны иррационального в рациональных словах». Сам стиль его, необыкновенно подвижный и синтаксически сложный, кажется лишь способом приблизиться к этому неизведанному миру, найти ему словесное соответствие. «Не это, не это, а что-то за этим. Определение всегда есть предел, а я домогаюсь далей, я ищу за рогатками (слов, чувств, мира) бесконечность, где сходится все, все». «Я-то убежден, что нас ждут необыкновенные сюрпризы.
Содержание этой книги напоминает игру с огнём. По крайней мере, с обывательской точки зрения это, скорее всего, будет выглядеть так, потому что многое из того, о чём вы узнаете, прилично выделяется на фоне принятого и самого простого языкового подхода к разделению на «правильное» и «неправильное». Эта книга не для борцов за чистоту языка и тем более не для граммар-наци. Потому что и те, и другие так или иначе подвержены вспышкам языкового высокомерия. Я убеждена, что любовь к языку кроется не в искреннем желании бороться с ошибками.
Наталья Громова – прозаик, историк литературы 1920-х – 1950-х гг. Автор документальных книг “Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы”, “Распад. Судьба советского критика в 40-е – 50-е”, “Ключ. Последняя Москва”, “Ольга Берггольц: Смерти не было и нет” и др. В книге “Именной указатель” собраны и захватывающие архивные расследования, и личные воспоминания, и записи разговоров. Наталья Громова выясняет, кто же такая чекистка в очерке Марины Цветаевой “Дом у старого Пимена” и где находился дом Добровых, в котором до ареста жил Даниил Андреев; рассказывает о драматурге Александре Володине, о таинственном итальянском журналисте Малапарте и его знакомстве с Михаилом Булгаковым; вспоминает, как в “Советской энциклопедии” создавался уникальный словарь русских писателей XIX – начала XX века, “не разрешенных циркулярно, но и не запрещенных вполне”.