Краткие вести о скитаниях в северных водах - [17]
Хозяева дома, хотя и видели [у себя] перед глазами говядину, не могли позволить себе даже попробовать ее, потому что [она] была прислана начальством [для японских моряков], и питались корой вишневого дерева, смешивая ее с икрой. На них было поистине тяжело смотреть. В то же время Кодаю не чувствовал никакого недостатка в пище, так как жил у местного начальника. [остальные же] восемь человек [сначала] съели одно стегно за двадцать дней, а потом брали около ста моммэ[92] говядины, кипятили ее с горстью муги и питались этим супом.
Таким образом, два стегна им хватило, чтобы поддерживать жизнь, на два с лишним месяца. И хотя настроение [их] и оставалось всегда неизменным, силы падали, ноги ослабли, [они] уже не могли даже свободно ходить. Теперь [им] не осталось ничего иного, как по совету хозяина дома /28/ сдирать с вишни верхнюю кору, а сладкую, [находившуюся под ней], размачивать в воде и есть. Такая пища никак не шла в глотку, комом застревала в груди, но, думая, что это лучше, чем смерть от голода, они питались этим несколько дней.
От таких бедствий и лишений 5 апреля в час дракона (8 часов утра (здесь и дальше-русский календарь старого стиля)) умер Ёсомацу, 11-го числа того же месяца в час тигра (4 часа утра) — Кантаро, 6 мая в час овцы (2 час) — Тодзо. Все они погибли от болезни, которую [морякам] не доводилось видеть на родине. От этого недуга ноги распухают и становятся темно-синими от бедер до ступни, а потом начинают гнить десны, и [человек] умирает. Называется эта болезнь тинка (как удалось установить, по-голландски эта болезнь называется сикэрубойку[93], о ней говорится в книгах "Ирин сюё", "Исюкинкан"[94], это цинга — сэйтайгакан[95]. Видя, что [наши] люди все больше и больше теряют силы и [ими] овладевает отчаяние, [жившие] в одном [с ними] доме люди говорили:
— Потерпите как-нибудь еще немного, голод уже подходит к концу. Вот наступит май, и как только растает лед, будем ловить вволю рыбу и недостатка в пище не будет.
Эти слова ободрили их, и вскоре, действительно, лед на реках растаял, с моря в реку вошла мелкая рыба, называемая бакирити[96] (по-айнски она называется коморо, а в провинции Этиго — итоо). Рыбы было так много, что от нее вся вода в реке прямо потемнела, [рыба] заполнила [всю реку] и [ее] стали ловить сетями. Сваренная в воде она так вкусна, что нельзя ни с чем сравнить. В тех краях острая нехватка соли, [она] очень дорога, и поэтому бедные люди там почти никогда соль не употребляют. Дней четырнадцать-пятнадцать жили этой рыбой, а когда постепенно эта рыба стала исчезать, подошла чавыча. Ее тоже ловят сетями. Этим делом занимаются женщины. Они запускают сети, прикрепив к ним в качестве поплавков мочевые пузыри животных, таким образом в день можно вылавливать круглым числом три-ста-четыреста штук. /29/ К тому времени, когда кончилась и эта рыба, прошел май, наступил июнь и пришло время лова кеты. Рассказывают, что с этого времени кета в огромном количестве поднимается вверх по реке, чтобы метать икру. [рыбы о камни] трутся животами, разрывают их, сбивают носы и так далее и сами погибают. Говорят, что в такое время даже туземцы эту рыбу не употребляют в пищу. Там много гор, поэтому [местные жители], охотятся на зверя, употребляют в пищу мясо, а из шкур делают [себе] одежду, и поэтому, хотя они и не обрабатывают землю, все же обычно не чувствуют недостатка ни в одежде, ни в пище.
15 июня того же года наши моряки в одной лодке с капитаном (помощник местного начальника) Тимофеем Осиповичем Ходкевичем[97] и солдатом Константином Матвеевичем оставили эту землю и отправились в Тигиль[98]. Лодка длиной в пять кэнов и шириной в три с лишним сяку выдолблена из одного куска дерева. В одной лодке могут плыть не больше семи-восьми человек, включая двух матросов. На этот раз в путь отправились шесть потерпевших кораблекрушение[99] и пятнадцать русских, разместившись на трех или четырех лодках. Сначала поплыли вверх по реке и дней через тринадцать-четырнадцать вышли на берег. Один день ушел на то, чтобы перевалить гору, после чего снова сели в лодки. Теперь уже плыли вниз по течению и поэтому стремительно неслись по нескольку десятков верст, и 1 июля прибыли в Тигиль. Длина всего пути, по реке и суше, — триста семьдесят верст, [на реке] там и сям устроены пристани, где меняют лодки. Говорят, что зимой ездят по льду на санях, запряженных собаками. Высадившись на берег, Кодаю поехал верхом на лошади, а остальные шли пешком. На ночлег остановились в доме начальника. Здесь был небольшой поселок в сто сорок — сто пятьдесят домов, [морякам] сказали, что вскоре [они] отправятся отсюда в Охотск. [действительно], путники задержались там, только пока на корабль грузили продовольствие, товары и т. д. Но вот /30/ все приготовления закончились, и 1 августа корабль, подняв паруса, вышел из Тигиля. Это было одномачтовое судно водоизмещением четыреста коку. На нем плыли Тимофей Осипович и Кодаю со своими людьми. Людей было много, и поэтому через двадцать четыре-двадцать пять дней после отхода с продовольствием и с водой стало скудно. Тогда воду стали распределять между людьми по одной чайной чашке два раза в день, а из провианта ничего не осталось, кроме соленой травы, называемой
