Красный Яр. Это моя земля - [38]

Шрифт
Интервал

Слева мелькнула вывеска «Теленок табака» с нарисованным стейком. Мяса! Крови! Сочный ломоть говядины размером с североамериканскую страну на миг усмирил охотничий азарт. Андрей кромсал стейк, сочащийся слезинками сока, острым ножом и поочередно плюхал кусочки в принесенные соусницы. Вот что я с тобой сделаю, когда найду! Плюх, мясо в кроваво-красный клюквенный соус. А потом еще так! Плюх, в сливочно-сырный тар-тар. И, наконец, вот что я с тобой сделаю, рыжая бестия! Измученный кусок стейка утонул в ярко-овощной сальсе.

— Прямо так и сделаешь? — раздался смеющийся голос сзади.

Андрей, подпрыгнув, повернулся.

Рядом стояла Маша.

Дежи (африканец из «Нет Проблем») быстро сообразил, где ее искать, и позвонил в Юшина. На его счастье, Маша была на работе. Договорились, что вечером она будет ждать в кинозале.

— Вышла на улицу покурить и перехватить гирос во Вписке, а тут ты — несешься, головой вертишь, по сторонам смотришь да ничего не видишь. Куда-то мимо памятника. Ну я за тобой и побежала. Пока плащ нашла, боялась, что не успею. На Мира выбежала — а тебя уже и нет. Пошла подряд во все двери заглядывать. Вот и нашла. Спасибо стейку, задержал. Вкусно хоть? — не особо церемонясь, Маша обмакнула тонкий белый палец в соусницу и острым языком медленно облизнула вязкую стекающую массу.

— Вкусно… — еле выдавил Андрей.

— Пойдем со мной? Там кино про Цоя показывают, — и Маша взяла Андрея за руку.

Они как-то уютно уселись. Он опустился на что-то там, не слишком удобное; она, не отрывая глаз от кино, сплела его пальцы со своими. Так они и сидели рядом, дыша в унисон, как при синхронном плавании, когда для них — только для них двоих — запел из незримых колонок мертвый Цой.

Замелькали титры, зажегся свет. Зрители ожили, потягиваясь и переглядываясь, словно приходя в себя после сеанса колдовства. Воскресный вечер переходил в сибирскую ночь. Батюшка-Енисей повел плечами, поудобнее устраиваясь на ночлег в своем русле.

— Маша… — хрипло начал Андрей, но девушка дотронулась до его губ веснушчатыми пальцами, не давая продолжить.

— Меня зовут Юля, — улыбнулась она улыбкой вечной обманщицы.

— Зачем же ты…

— Решила проявить осторожность.

Вся несусветная дикость его предприятия, когда он отправился на другой конец Евразии искать в миллионном незнакомом городе Машу, которая не Маша, представилась ему в одно мгновение как ослепляющая вспышка. Следом накатила еще более невероятная мысль: но ведь нашел же! Теперь главное — снова не потерять, стукнуло и перевернулось в груди вещее сердце. Такие чудеса дважды в одни руки не отпускаются!

— Машка… то есть Юлька… где мой паспорт?!

— Ой, да! Прости, прости… глупо получилось. Но ты не волнуйся: он в целости и сохранности! Даже Москву не покидал! Я нашла его сразу, в аэропорту, и оставила там, на стойке информации, для тебя, в конверте… Ты же из Шарика летел? Постой! — она вцепилась ему в руку. — Тебе же надо скорее назад, в Москву! Тебе же уезжать… Канада же…

Андрей смотрел в ее светлые глаза, и прикосновение пальцев жгло ему руку, как будто он держал раскаленный сварочный электрод. Какая там Канада! Оставить ее сейчас, когда она нашлась, после всех фокусов и натяжек, истраченных на историю снисходительным Провидением… Спору нет, хорош американский север; но как насчет «Енисейской Сибири», кто будет снимать ее, если он отправится за океан?

— Некуда мне спешить, — рассудительно проговорил Андрей, дотрагиваясь до ее макушки в веснушках и чувствуя, как цветком раскрывается в груди немыслимое, одуряющее счастье. — Куда я уеду? Я же еще Енисея не видел…

Востокова Анна. Эскапэ

Энциклопедическая сказка про Красноярск

Энциклопедическая сказка про Красноярск непроста. Накануне олимпиады по краеведению рекомендую вспомнить (если забыли) или узнать (если не знали) про аринцев (аринов), исчезнувший народ, который считается исконным хозяином красноярской земли. Про экологические последствия строительства ГЭС в Дивногорске. Про крупнейшую на рубеже XIX—XX веков частную библиотеку в России — ее собрал купец Юдин, а конгресс США сохранил. Про неунывающих декабристов, которые с собой привезли не только жен, но и частные школы, из-за чего сибирская деревня стала грамотной. Ну и загляните в дом-усадьбу В. И. Сурикова, где от ярости Черного чуть не сгорела баня.


Музей-усадьба В. И. Сурикова:

Красноярск, Ленина, 98




Селен пропал

«Ниву» закрыли. Где искать Селена? Прежде старик каждый день приходил сюда выпить «кофею» из эмалированного ведра и закусить щедро пропитанной ромовой бабой. В Секретке привыкли, что с полудня до вечера он балакает с нивскими завсегдатаями, такими же старыми, болтливыми и одинокими, и, случись чего, Городничего искать здесь.

Чего — случилось. Топлива в Институте осталось до Нового года. Комбайн вот-вот заклинит. А это значит все, эскапэ.

Эскапэ, или Сибирский Климатический Пипец — это почти как глобальное потепление, только наступает быстрее, да временную ось смещает по пути следования: ледники Антарктиды тают, Енисей кипит, деревни по берегам рушатся, зверье бежит, мамонты там, коровы саблезубые, леса горят, казаки шашками столбистов крошат, жарища несусветная — что не потопнет, то сварится. Форменный пипец.


Еще от автора Павел Костюк
Не покупайте собаку

Я опубликовал 80% этой книги в виде газетных и журнальных статей, начиная с 1995-го года, но низкая информированность любителей собак заставила меня и представителя предприятия ROYAL CANIN на Украине опубликовать материал в виде книги. Мы очень надеемся, что в нашей стране отношение к животным приобретёт гуманные, цивилизованные формы, надеемся также, что эта книга сделает наше общество немного лучше.Многое, касающееся конкретных приёмов работы, в предлагаемых публикациях обсуждалось с замечательным практиком — умелым воспитателем собак, Заповитряным Игорем Станиславовичем.


Суздаль. Это моя земля

Сборник посвящён Тысячелетию Суздаля. Семь авторов, каждый из которых творит в своём жанре, живёт в своём ритме, создали двадцать один рассказ: сказка, мистика, фентези, драма, путевые заметки, компанейские байки. Выбери свою историю — прикоснись к Владимиро-Суздальской земле.


Рекомендуем почитать
Возвращение

Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.


Тельце

Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.


Индивидуум-ство

Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.


Голубой лёд Хальмер-То, или Рыжий волк

К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…


Княгиня Гришка. Особенности национального застолья

Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).