Красный сокол - [59]

Доложив о результатах стрельбы, он попросил технарей заправить самолет горючим под горловину и обеспечить полный боекомплект. Коменданту аэродрома заявил, что осталась одна мишень, которую необходимо поджечь для отчета.

Сделал прощальный круг над городом. Увидел мост через Оку и вновь засомневался. Правильно ли он поступает? Побег на сверхсекретном перспективном самолете не простят. Под трибунал подведут запросто. Если не расстреляют, то воевать придется, в лучшем случае, с винтовкой в руках. А то и без… мол, добудешь в бою. К аэродрому не подпустят за сто кило — метров. Это уж как пить дать. И тут его осенила блестящая мысль: «А что, если…»

Он еще раз пролетел над мостом теперь уже вдоль реки.

Сделал горку и решился: «Где наша не пропадала? За такое дело по головке не погладят, точно. Но на фронт спишут без промедления». Развернул самолет и с ходу, на бреющем полете нырнул под мост. Радионаушники смягчили удар звукового эха от перекрытий моста на барабанные перепонки. Вираж, и с верхней мертвой точки снова под мост.

«Отлично, — сам себя мысленно подбодрил пилот. — Кажется, по мосту движется железнодорожный состав. Ну что ж, поезд — не помеха. Пусть знают наших. Третий круг — это уже кое-что. Можно зайти и на четвертый. Пусть шарахаются все не только под мостом».

Но неожиданно ударили зенитки. Дымные разрывы снарядов встали на пути к намеченной цели. «Это нам ни к чему», — мелькнуло в голове, оглушенной эхом от моста. Он совсем упустил из памяти, что мост охраняется по всем правилам войны от возможных налетов авиации противника. — Пора домой. Хотя ситуация… Раз зенитки заработали, значит, делу табак. Вмешается вся госохрана. Придется сжигать все мосты за собой».

Убрав уже выпущенные шасси для посадки, Иван совершил традиционный круг над аэродромом, передал по радио диспетчеру: «Всем, всем, всем! Прощайте. Улетаю на фронт. Встретимся после войны, если живы останемся». Покачав крыльями, самолет скрылся за облаками.

Направление — строго на запад. Без компаса. Без карты. Без конечного пункта назначения. На фронт. На деревню к дедушке. Благо, что еще только десять часов и самый удлиненный световой день в году. День начала войны. Главное — добраться до Москвы. Дальше — места, знакомые с довоенных времен. А пока можно ориентироваться по железной дороге. Вахмистров брал командировку до Ржева. Там и нужно искать место приземления. Успокоившись и отмякнув от глухоты, беглец начал строить план реабилитации своего имени в глазах фронтового командования.

Пролетев окраины Москвы на высоте, кавалер Железного креста снизился до пятисот метров, чтобы получше разглядеть полевые аэродромы прифронтовой полосы. Бензин на исходе. Четыреста километров с хвостиком опустошили баки почти до дна.

К тому же посадка на аэродром для заправки горючим даст возможность навести справки о местонахождении третьей воздушной армии, где у него резко возрастут шансы достойно выкрутиться из щекотливого положения.

Зайдя с запада, беглец приземлился на знакомый аэродром в Монино с надеждой, что его кто-то узнает и поможет выйти из затруднений с горючим.

Не заглушая мотора, подрулил к замаскированному бензовозу и только после этой предусмотрительной процедуры заглушил двигатель.

К самолету подошли трое чумазых красноармейцев. Открыв фонарь и степенно спустившись на гаревую дорожку, летчик доверительно признался зачуханным работягам:

— Значит так, друзья. Заправьте мне самолет так, чтобы хватило горючего до Москвы и обратно. Я маленько не рассчитал, проблуждал в облаках, а донесение срочное. Выручайте, и родина вас не забудет.

— Это мы не могем. Хвост занести — пожалуйста, а бензин надо просить у Лехи, — отозвался на пламенный патриотический призыв один из трех прислужников авторитетного хвоста.

— Давайте сюда Леху. Скажите, важное донесение из штаба армии. Бегом, — командирским голосом подстегнул солдат бравый пилот в иностранном берете.

Подтолкнув друг друга, двое нехотя оторвались от созерцания летуна и потрусили в укрытие, замаскированное ветками ивняка. Леха появился вместе с угрюмым командиром отделения с двумя треугольничками в петлицах линялой гимнастерки. Выслушав просьбу незнакомого летчика, хозяин бензовоза спокойно заявил:

— Не могу. У меня бензин на строгом учете. Без накладной с базы не имею права. Только по приказу коменданта.

— Что значит — не могу? С вами говорит штабной командир. Я приказываю: подключайте шланг и заправляйте самолет. Иначе я вас пристрелю за невыполнение приказа, — выхватил сердитый «штабник» наган из кобуры и щелкнул затвором. — Ну! — добавил он, угрожающе наставляя пистолет на слугу бензокрана.

— Ну, так бы и сказали. Сейчас, сейчас, — засуетился шофер бензовоза на краю поля. — Я только доложу командиру и мигом заправлю, не беспокойтесь.

— Никаких командиров, заливай. А с командиром я сам поговорю. Исполняйте, — грозно напирала важная птица из «штаба армии», упавшая с неба на голову бедных красноармейцев, привыкших исполнять малейшие капризы всеми уважаемых летунов.

— Где ваш командир? Ведите меня к нему.

И… уловка сработала. Красноармейцы зашевелились. Леха стал раскручивать шланг. Сержант подался в караульное помещение, оборудованное в одном из капониров. Стараясь не переигрывать, залетный гость направился в сторону наполовину сожженного села, прихватив с собой двух сопровождающих, знающих квартиру коменданта. Пройдя метров двести, плут и обманщик поневоле остановился: