Красный снег - [43]
— Куда же вы от путевого мастера? — спросил Лиликов.
— В Харьков.
— Пропуск на проезд есть?
— Да, есть.
— Калединский или Военно-революционного комитета?
Дитрих следил за Лиликовым из-под ресниц.
— Желаете проверить?
— Не буду проверять, — отказался Лиликов, уверенный, что настоящий или поддельный пропуск у Дитриха есть. — Трофим! — позвал он дремлющего или прикидывающегося сонным мастера.
— Ну?.. — отозвался Трофим.
— Проверишь путя к Косому шурфу.
— Как служба велит, так и сделаю, — угрюмо ответил Трофим.
Лиликов подошел к кадке, выпил воды. Стоял он спи-ной к Дитриху. Трофим взглядом спросил: проводить ли? Дитрих утвердительно кивнул головой.
— Пошел я, — хрипло произнес Лиликов.
— Всего вам хорошего, — сказал Дитрих, улыбаясь.
Трофим шел за Лиликовым, глядя себе под ноги. Вот уже и крыльцо позади. Сквозь вьюжную муть темной полосой проглядывала ограда.
— Чего тебе степью идти, по путям можно! — крикнул он Лиликову. — А я ворочусь!
— Погоди ворочаться! — Лиликов неожиданно повернул за угол погреба.
— Чего тебе? — спросил Трофим, подойдя к нему.
Вьюга накрыла их на какой-то миг. Трофим почувствовал близкое дыхание Лиликова.
— С сей поры чтоб извещал нас про своих постояльцев, — загудел он ему в ухо. — Все как есть!
— В сыск нанимаешь?
— Не дури! — схватил его за руку Лиликов. — Про кого б другого речь
— к дочке твоей приставал, дурья башка! Все о нем будешь докладывать. Таков мой приказ. Не выполнишь — дом твой недалеко, придем, спросим.
Лиликов перешагнул через заснеженную ограду и скрылся из виду. Трофим какое-то время стоял, не чувствуя холода. Потом побежал к дому. Войдя, долго крякал, расправлял спутавшуюся бороду.
— Ушел шахтер? — спросил Дитрих.
— Ушел, слава богу, — ответил Трофим.
Свой голос показался чужим, слишком громким.
— Ни о чем он тебя не спрашивал?
— Выговорился здесь, чего ж… Идемте, — после молчания позвал Трофим, — время позднее…
12
Недалеко от полуземлянки Паргиных стоял одноэтажный, под железом, крашенным болотно-зеленой медянкой, дом, в котором жила Калиста Ивановна. Окна прорублены высоко, чтоб никто не смог в них заглянуть. В последние дни эти окна занавешивались одеялами.
Калиста Ивановна боялась.
— Как думаешь, — спросила она лениво дремлющего на пестрой тахте телеграфиста Пашку, — может меня казнить Черенков за работу в Совете?
— А чего ж, очень может быть, — ответил Пашка.
Калиста Ивановна ему надоела. Он ждал случая, чтоб бросить ее. Лелеял даже надежду, что гром ударит и разрушит построенный Фофой для Калисты дом под зеленой крышей, так все ему опротивело. Какой же гром среди зимы, на далекий срок ушли грозы. Может, и в самом деле есаул Черенков заменит гром…
— Меня заставили, — сказала Калиста Ивановна, возмущенно глядя на Пашку. — Ты понимаешь, что человека можно заставить работать?
— Понимаю.
— Взяли под стражу и повели.
Калиста Ивановна выдумывала насчет стражи. Пашка знал, как все было: позвал Сутолов, она и пошла. Но Пашке лень было возражать, и он промолчал.
— Господи, тебе все равно! — всхлипнула Калиста Ивановна. — Ничего тебя не беспокоит.
Пашка мельком взглянул на ее лицо, покрывшееся розовыми пятнами, с отвисшим, рыхлым подбородком, — не скажешь же ей всего.
— Почему я не уехала? — спрашивала она, сжимая виски пальцами, унизанными дешевыми перстнями. — Можно было… бросить все. Почему ты молчишь?
— Слушаю.
— Почему ты не скажешь, что я осталась из-за тебя?
— Осталась потому, что Фофа приказал остаться. Видать, нужна здесь хранительницей дома.
— Ты очень груб со мной, — заплакала Калиста Ивановна. — А мне ведь хочется посоветоваться с тобой… Уедем вместе…
— Мне нельзя, у меня служба.
— Я ведь знаю, ты бы мог уйти со мной.
— За уход любой может подвести меня под расстрел. Я, милая, ежли уйду, каждый ко мне сноровит прицепиться — почему да зачем?
— Зачем ты меня пугаешь? — спросила Калиста Ивановна, подойдя к Пашке и усевшись на тахту. — Мне страшно, Паша… Говорят, есаул дикий, неинтеллигентный человек, в прошлом дезертир, бродил по дорогам, грабил честных людей. Убивает без суда и следствия.
— А сейчас всех так убивают.
— Уедем… — взмолилась она, поглаживая его руку.
Пашка нахмурился:
— Не сбежала с одним — хочешь попытать счастья с другим?
— Не будь жестоким со мной, Паша… я еще никого так не любила. Слышишь меня? — прошептала она. — Нам будет хорошо вдвоем…
Пашка отвернулся, боясь, что она его поцелует. Мокрые и липкие поцелуи пробудили бы решимость уйти, а Пашке хотелось полежать и понежиться на тахте. На станцию боязно отправляться: а вдруг там обосновался сам Черенков? Поставит к стенке — и амба. Пашка вздрогнул от мысли, что в него могут выстрелить и он свалится на давно не мытый, шершавый пол телеграфной комнаты. Лучше уж с этой постылой бабой…
— Лампу загаси, мне мешает, — сказал Пашка.
Калиста Ивановна задула огонь и проворно легла рядом.
Пурга утихла. На западе в прорубях дымных облаков показался серп месяца. Вокруг него блестели, как на богатом темном кафтане пуговицы, крупные звезды. Казаринка утомленно спала. Ни голоса, ни скрипа. На дальней, низкой стороне ее кровавыми пятнами незатухающего огня светился терриконик. Правее от него темнели два длинных барака, в которых жили военнопленные. В одном из окон то вспыхивал, то гаснул огонек. На фоне неба он как будто сливался с вытянутыми в линию звездочками Ориона в один треугольник. Звездочки тоже то появлялись, то исчезали за высокими облаками
Впервые хирург Владислав Тобильский встретился с Оришей Гай летом 1942 года в лагере военнопленных…
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга украинского писателя Миколы Олейника «Жилюки» состоит из трех романов, прослеживающих судьбы членов одной крестьянской семьи. Первая книга — «Великая Глуша» знакомит с жизнью и бытом трудящихся Западной Украины в условиях буржуазной Польши. О вероломном нападении фашистской Германии на Волынь и Полесье, о партизанской борьбе, о жителях не покорившейся врагам Великой Глуши — вторая книга трилогии «Кровь за кровь». Роман «Суд людской» завершает рассказ о людях Полесья, возрождающих из пепла свое село.
15 февраля 1989 г. последний советский солдат покинул территорию Демократической республики Афганистан. Десятилетняя Афганская война закончилась… Но и сейчас, по прошествии 30 лет, история этой войны покрыта белыми пятнами, одно из которых — участие в ней советских пограничников. Сам факт участия «зелёных фуражек» в той, ныне уже подзабытой войне, тщательно скрывался руководством Комитета государственной безопасности и лишь относительно недавно очевидцы тех событий стали делиться воспоминаниями. В этой книге вы не встретите подробного исторического анализа и статистических выкладок, комментариев маститых политологов и видных политиков.
События, описанные автором в настоящей повести, относятся к одной из героических страниц борьбы польского народа против гитлеровской агрессии. 1 сентября 1939 г., в день нападения фашистской Германии на Польшу, первыми приняли на себя удар гитлеровских полчищ защитники гарнизона на полуострове Вестерплятте в районе Гданьского порта. Сто пятьдесят часов, семь дней, с 1 по 7 сентября, мужественно сражались сто восемьдесят два польских воина против вооруженного до зубов врага. Все участники обороны Вестерплятте, погибшие и оставшиеся в живых, удостоены высшей военной награды Польши — ордена Виртути Милитари. Повесть написана увлекательно и представляет интерес для широкого круга читателей.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.