Красный снег - [3]
Он спешил, но успел выполнить свой долг.
Несколько слов о художественном своеобразии романа. Бывают романы-эпопеи, романы-биографии, которые иногда совершенно неоправданно растягиваются на несколько пухлых томов. Роман «Красный снег», как видите, очень скромен по размеру, даже лаконичен. В нем нет ничего лишнего, и это, пожалуй, его самое драгоценное качество.
«Точность и выразительность — вот первые свойства прозы» — писал Пушкин. Этому золотому правилу писатель следовал как мог.
Сложность изображаемых событий требовала от автора серьезного изучения многих исторических источников. Ясно, что материал, факт «давил», но писатель сумел преодолеть стихию факта, источника — в роман вошло, действительно, самое нужное и необходимое. Историческая добросовестность, четкость, верность изображаемых событий не вызывает никаких сомнений и нареканий.
Характеристики исторических событий и лиц сжаты, емки, выразительны. Всего в несколько небольших страничек уместились в романе встреча Вишнякова с Артемом, популярнейшим на Украине деятелем Коммунистической партии. Но какую большую стратегическую нагрузку несет в романе этот образ, как верно и сильно передано обаяние и сила убежденности этого человека.
Роман, как жанр, требовал от писателя технического совершенства, отличного владения материалом, образом, словом. Достаточно сравнить с романом «Красный снег» любую предыдущую книгу писателя, чтобы почувствовать, как росло и совершенствовалось его мастерство.
Роман интересно и «экономно» композиционно организован. Как сжатая пружина разворачивается сюжет. Напряжение незримо, но неотвратимо нарастает — сначала слухи об атамане Черенкове: слухи тревожные — в Макеевке казнил, вешал, рубил без разбору, затем в Казаринке появляется лазутчик Черенкова, наконец, дело доходит до прямых угроз и даже телеграмм с устрашающими требованиями, в заключение — бой, превосходно выигранный шахтерами под руководством Вишнякова, и как разрешение конфликта — бесславная позорная, смерть есаула, сожженного в избе его же приспешниками.
Большое глобальное в романе показывается через малое, даже локальное. Действие романа очень редко выходит за пределы Казаринки. Но все, что произошло в этом заурядном шахтерском поселке, отразило всю сложность, трудность борьбы, все бури тех незабываемых лет. Такая ограниченность действия, конечно, не дает внешнего размаха, но зато позволяет более пристально рассмотреть «живые процессы революции».
Всего несколько стремительно промелькнувших месяцев прожили мы с героями романа, но успели их узнать, полюбить, понять.
Новогодней ночью 1919 года кончается повествование в романе. По знакомому поселку идет к умирающей Катерине наш Вишняков. Снег припорошил убожество Казаринки, даже крыши стали казаться выше. Но Казаринка и впрямь переменилась и возвысилась. Радостные многообещающие перемены произошли в людях, утверждалась в поселке Советская власть, к людям пришло драгоценное ощущение единства.
Время, изображенное в романе, труднейшее. Но всегда есть место доброте, теплу, любви. Сдержанная, иногда даже излишне суховатая манера писателя смягчена нежным затаенным лиризмом. Редки эти строки в романе, но они как верные вестники грядущего счастья, за которое борется Архип Вишняков и его товарищи.
Пока есть на земле рабочий человек — незыблемы наши устои, устои добра и справедливости. Эту аксиому на разных художественных уровнях утверждали Горький, Островский, Шолохов, Горбатов. Жива эта тема, эта убежденность и у современных советских писателей.
Роман нашего земляка Тараса Михайловича Рыбаса — хорошее тому подтверждение.
Любовь МЕЛЬНИЧЕНКО
1
Фатех шел к Казаринке, а туда ли он шел — не знал: дорогу замело снегом, несло густую поземку, дальше двадцати шагов ничего не видно. Фатех старался держаться спиной к ветру, — так он вышел со станции Громки, так и продолжал идти, заметив, что ветер дует в направлении полевой дороги, ведущей в Казаринку.
В Громки он отправился в который раз, надеясь попасть на поезд, идущий в Ташкент, в сторону его родины. Но и сегодня и вообще в последнее время поезда через Громки не проходили. Путевой мастер Трофим Земной, с которым Фатех говорил об отъезде, сообщил, что военные власти запретили движение на Громках, так как «скоро подойдет казачий отряд, подтянут пушки и начнут воевать против Советов на шахтах». Фатех верил Трофиму. Но все же продолжал ходить на станцию — авось удастся попасть на проходящий поезд.
Фатеху было все равно, Советы или шахтовладельцы. Он не сочувствовал ни тем, ни другим. Ему ничего не надо. Пусть спорят и воюют те, кто здесь живет. Он случайно попал в эту страну и хотел скорее вернуться домой.
Ташкент — тоже еще не родина. От Ташкента до дома далеко. Но в Ташкенте найдутся свои люди. Они устроят его в караван, отправляющийся на Варзоп, и он попадет в свой кишлак. Старый Джалол поведет его к Ручью радости, и вода этого ручья вернет ему силы, смоет грязь окопов и чужих дорог, Фатех забудет проклятую шахту, вонючую кладовку в штейгерском доме, где он жил, неверных, пожирающих свиное сало, забудет все, что с ним происходило с того дня, как слуги русского царя приказали ему взять оружие и отправили на войну.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.