Красный - [25]

Шрифт
Интервал

Наибольшее внимание поэты и авторы романов уделяют лицу женщины. Прежде всего надо указать цвет глаз — они, конечно же, синие, но важен оттенок, и для его уточнения используются слова, далеко не всегда понятные современному французскому читателю: azur, pers, vairet, inde, sorinde[112]. Отмечается также свежий цвет лица и белизна кожи, на которой ярко выделяются румяные щеки и губы. При необходимости этот румянец подчеркивается с помощью различных притираний: как мы знаем, благородные дамы прибегают к ним весьма часто, несмотря на осуждение клириков и моралистов. С точки зрения Церкви пользоваться румянами — это обман, грех, искажение естества, каким задумал его Создатель. Лишь один вид косметики порой считается допустимым: подкрашивание скул гематитовым порошком, ибо то, что получается, можно принять за "румянец стыдливости". Зато губная помада — это мерзость, которая превращает женщину в ведьму или блудницу. Тем не менее мы располагаем несколькими рецептами помады на основе пчелиного воска или гусиного жира, окрашенной кошенилью или мареной и ароматизированной медом, розой, розмарином или яблоком. В моде помада яркого светло-красного оттенка, эффектно контрастирующая с белизной лица, подчеркнутой тонким слоем белил. Темно-красная или красно-лиловая помада, которую так неумеренно употребляли римлянки при поздней Империи, теперь считается вульгарной. Чтобы стать красивее, знатные дамы осветляют волосы и темнят брови; правда, они совсем не уделяют внимания векам и ресницам, зато старательно выщипывают волосы на затылке, на висках и особенно между бровями: эта зона должна быть абсолютно гладкой и как можно более обширной, чтобы лоб казался больше. Волосы на лице и на теле вообще надо тщательно удалять, потому что волосатость уподобляет человека животному; необходимо бороться и с другим недопустимым изъяном — красной, как бы обветренной кожей, которая превращает принцессу в крестьянку[113].

Но самое главное в облике красавицы — сияние: сияющий цвет лица, сияющие глаза, сияющие губы. А поскольку мода требует, чтобы у женщины рот был маленький, с пухлыми, румяными губами, то эти последние часто сравнивают с драгоценными камнями. Если рот большой, в этом есть что-то животное или безнравственное; тонкие бледные губы — признак болезни или коварства. Чем полнее и румянее губы, чем круглее рот, тем соблазнительнее он выглядит и тем больше напоминает рубин, самый любимый из драгоценных камней. Рубин необычно крупного размера называют карбункул (на среднефранцузском — escarboche). Некоторым поэтам нравится рифмовать boche (рот) и escarboche; другие, описывая вооружение какого-нибудь рыцаря, наделенного всеми добродетелями, помещают карбункул в центр его щита или на навершие его шлема. Этот красный камень, сверкающий, точно раскаленные угли (отсюда и его латинское название — carbunculus, уголек), ведет рыцаря сквозь тьму, оберегает его от сил зла и дает ему несокрушимую силу. А бестиарии рассказывают, что у многих страшных зверей, в частности у драконов, такой камень в голове и находится он сразу позади лба: кто одолеет зверя, получит за свой подвиг достойную награду — завладеет камнем.

Существует некий мифический объект, который, подобно карбункулу, светится красным: это Грааль. Как и Персеваль, он впервые появляется в неоконченном романе Кретьена де Труа "Сказание о Граале" приблизительно в 1180 году; в дальнейшем его ждет блестящая литературная судьба, которая будет продолжаться и после заката Средневековья. При всем при том мы не можем с точностью сказать, о каком именно предмете идет речь. Даже если ограничиться первыми двумя-тремя поколениями, которые следуют за Кретьеном, авторы — и комментирующие их ученые — отнюдь не придерживаются единого мнения на этот счет. Что же такое Грааль? Большое блюдо, чаша, ковчежец, котел, рог изобилия или даже драгоценный камень (как думает немецкий поэт Вольфрам фон Эшенбах[114])? Согласно самой распространенной гипотезе, Грааль — сосуд, в который Иосиф Аримафейский собрал часть крови, пролитой Христом на кресте. Этот сосуд сделан из золота и серебра и украшен драгоценными камнями, в основном рубинами. Вот почему от него исходит такой чудесный красно-бело-золотой свет. По другим версиям, Грааль — это бесценное орудие Страстей Господних, или священный сосуд с питающей гостией (предмет, используемый в литургии), или магический талисман. Приблизиться к нему и лицезреть его дозволено лишь трем избранным героям Поисков: Галахаду, Борсу и Персевалю. Это благодать, мистическое откровение, недоступное для рыцарей, живущих во грехе, таких как Ланселот, совершивший прелюбодеяние с королевой Гвиневрой. В XII–XIII веках можно быть "лучшим рыцарем на свете", но не иметь доступа к святому Граалю[115].

Цвет красоты и блеска, красный также (и в особенности) является цветом любви, как мистической, так и плотской. В текстах и на изображениях этот цвет ассоциируется и с любовью Христа к человечеству (caritas), и с нежной привязанностью, соединяющей супругов (dilectio), и с плотской связью двух любовников (luxuria), и даже с развратом (fornicatio). В Средневековье красный цвет обладает весьма разветвленной символикой и может служить эмблемой любви в самых разных ее проявлениях.


Еще от автора Мишель Пастуро
Синий

Почему общества эпохи Античности и раннего Средневековья относились к синему цвету с полным равнодушием? Почему начиная с XII века он постепенно набирает популярность во всех областях жизни, а синие тона в одежде и в бытовой культуре становятся желанными и престижными, значительно превосходя зеленые и красные? Исследование французского историка посвящено осмыслению истории отношений европейцев с синим цветом, таящей в себе немало загадок и неожиданностей. Из этой книги читатель узнает, какие социальные, моральные, художественные и религиозные ценности были связаны с ним в разное время, а также каковы его перспективы в будущем.


Дьявольская материя

Уже название этой книги звучит интригующе: неужели у полосок может быть своя история? Мишель Пастуро не только утвердительно отвечает на этот вопрос, но и доказывает, что история эта полна самыми невероятными событиями. Ученый прослеживает историю полосок и полосатых тканей вплоть до конца XX века и показывает, как каждая эпоха порождала новые практики и культурные коды, как постоянно усложнялись системы значений, связанных с полосками, как в материальном, так и в символическом плане. Так, во времена Средневековья одежда в полосу воспринималась как нечто низкопробное, возмутительное, а то и просто дьявольское.


Зеленый

Исследование является продолжением масштабного проекта французского историка Мишеля Пастуро, посвященного написанию истории цвета в западноевропейских обществах, от Древнего Рима до XVIII века. Начав с престижного синего и продолжив противоречивым черным, автор обратился к дешифровке зеленого. Вплоть до XIX столетия этот цвет был одним из самых сложных в производстве и закреплении: химически непрочный, он в течение долгих веков ассоциировался со всем изменчивым, недолговечным, мимолетным: детством, любовью, надеждой, удачей, игрой, случаем, деньгами.


Черный

Данная монография является продолжением масштабного проекта французского историка Мишеля Пастуро – истории цвета в западноевропейских обществах, от Древнего Рима до XVIII века, начатого им с исследования отношений европейцев с синим цветом. На этот раз в центре внимания Пастуро один из самых загадочных и противоречивых цветов с весьма непростой судьбой – черный. Автор предпринимает настоящее детективное расследование приключений, а нередко и злоключений черного цвета в западноевропейской культуре. Цвет первозданной тьмы, Черной смерти и Черного рыцаря, в Средние века он перекочевал на одеяния монахов, вскоре стал доминировать в протестантском гардеробе, превратился в излюбленный цвет юристов и коммерсантов, в эпоху романтизма оказался неотъемлемым признаком меланхолических покровов, а позднее маркером элегантности и шика и одновременно непременным атрибутом повседневной жизни горожанина.


Желтый. История цвета

Французский историк Мишель Пастуро продолжает свой масштабный проект, посвященный истории цвета в западноевропейских обществах от Древнего Рима до наших дней. В издательстве «НЛО» уже выходили книги «Синий», «Черный», «Красный» и «Зеленый», а также «Дьявольская материя. История полосок и полосатых тканей». Новая книга посвящена желтому цвету, который мало присутствует в повседневной жизни современной Европы и скудно представлен в официальной символике. Однако так было не всегда. Люди прошлого видели в нем священный цвет – цвет света, тепла, богатства и процветания.


Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола

Книга известного современного французского историка рассказывает о повседневной жизни в Англии и Франции во второй половине XII – первой трети XIII века – «сердцевине западного Средневековья». Именно тогда правили Генрих Плантагенет и Ричард Львиное Сердце, Людовик VII и Филипп Август, именно тогда совершались великие подвиги и слагались романы о легендарном короле бриттов Артуре и приключениях рыцарей Круглого стола. Доблестные Ланселот и Персеваль, королева Геньевра и бесстрашный Говен, а также другие герои произведений «Артурианы» стали образцами для рыцарей и их дам в XII—XIII веках.


Рекомендуем почитать
Очерки истории европейской культуры нового времени

Книга известного политолога и публициста Владимира Малинковича посвящена сложным проблемам развития культуры в Европе Нового времени. Речь идет, в первую очередь, о тех противоречивых тенденциях в истории европейских народов, которые вызваны сложностью поисков необходимого равновесия между процессами духовной и материальной жизни человека и общества. Главы книги посвящены проблемам гуманизма Ренессанса, культурному хаосу эпохи барокко, противоречиям того пути, который был предложен просветителями, творчеству Гоголя, европейскому декадансу, пессиместическим настроениям Антона Чехова, наконец, майскому, 1968 года, бунту французской молодежи против общества потребления.


Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры

По прошествии пяти лет после выхода предыдущей книги «По Фонтанке. Страницы истории петербургской культуры» мы предлагаем читателям продолжение наших прогулок по Фонтанке и близлежащим ее окрестностям. Герои книги – люди, оставившие яркий след в культурной истории нашей страны: Константин Батюшков, княгиня Зинаида Александровна Волконская, Александр Пушкин, Михаил Глинка, великая княгиня Елена Павловна, Александр Бородин, Микалоюс Чюрлёнис. Каждому из них посвящен отдельный очерк, рассказывающий и о самом персонаже, и о культурной среде, складывающейся вокруг него, и о происходящих событиях.


Скифия глазами эллинов

Произведения античных писателей, открывающие начальные страницы отечественной истории, впервые рассмотрены в сочетании с памятниками изобразительного искусства VI-IV вв. до нашей эры. Собранные воедино, систематизированные и исследованные автором свидетельства великих греческих историков (Геродот), драматургов (Эсхил, Софокл, Еврипид, Аристофан), ораторов (Исократ,Демосфен, Эсхин) и других великих представителей Древней Греции дают возможность воссоздать историю и культуру, этногеографию и фольклор, нравы и обычаи народов, населявших Восточную Европу, которую эллины называли Скифией.


Очерки по социологии культуры

Сборник статей социолога культуры, литературного критика и переводчика Б. В. Дубина (1946–2014) содержит наиболее яркие его работы. Автор рассматривает такие актуальные темы, как соотношение классики, массовой словесности и авангарда, литература как социальный институт (книгоиздание, библиотеки, премии, цензура и т. д.), «формульная» литература (исторический роман, боевик, фантастика, любовный роман), биография как литературная конструкция, идеология литературы, различные коммуникационные системы (телевидение, театр, музей, слухи, спорт) и т. д.


Поэты в Нью-Йорке. О городе, языке, диаспоре

В книге собраны беседы с поэтами из России и Восточной Европы (Беларусь, Литва, Польша, Украина), работающими в Нью-Йорке и на его литературной орбите, о диаспоре, эмиграции и ее «волнах», родном и неродном языках, архитектуре и урбанизме, пересечении географических, политических и семиотических границ, точках отталкивания и притяжения между разными поколениями литературных диаспор конца XX – начала XXI в. «Общим местом» бесед служит Нью-Йорк, его городской, литературный и мифологический ландшафт, рассматриваемый сквозь призму языка и поэтических традиций и сопоставляемый с другими центрами русской и восточноевропейской культур в диаспоре и в метрополии.


В поисках забвения

Наркотики. «Искусственный рай»? Так говорил о наркотиках Де Куинси, так считали Бодлер, Верлен, Эдгар По… Идеальное средство «расширения сознания»? На этом стояли Карлос Кастанеда, Тимоти Лири, культура битников и хиппи… Кайф «продвинутых» людей? Так полагали рок-музыканты – от Сида Вишеса до Курта Кобейна… Практически все они умерли именно от наркотиков – или «под наркотиками».Перед вами – книга о наркотиках. Об истории их употребления. О том, как именно они изменяют организм человека. Об их многочисленных разновидностях – от самых «легких» до самых «тяжелых».


Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века

Монография посвящена исследованию литературной репрезентации модной куклы в российских изданиях конца XVIII – начала XX века, ориентированных на женское воспитание. Среди значимых тем – шитье и рукоделие, культура одежды и контроль за телом, модное воспитание и будущее материнство. Наиболее полно регистр гендерных тем представлен в многочисленных текстах, изданных в формате «записок», «дневников» и «переписок» кукол. К ним примыкает разнообразная беллетристическая литература, посвященная игре с куклой.


Мода и искусство

Сборник включает в себя эссе, посвященные взаимоотношениям моды и искусства. В XX веке, когда связи между модой и искусством становились все более тесными, стало очевидно, что считать ее не очень серьезной сферой культуры, не способной соперничать с высокими стандартами искусства, было бы слишком легкомысленно. Начиная с первых десятилетий прошлого столетия, именно мода играла центральную роль в популяризации искусства, причем это отнюдь не подразумевало оскорбительного для искусства снижения эстетической ценности в ответ на запрос массового потребителя; речь шла и идет о поиске новых возможностей для искусства, о расширении его аудитории, с чем, в частности, связан бум музейных проектов в области моды.


Поэтика моды

Мода – не только история костюма, сезонные тенденции или эволюция стилей. Это еще и феномен, который нуждается в особом описательном языке. Данный язык складывается из «словаря» глянцевых журналов и пресс-релизов, из профессионального словаря «производителей» моды, а также из образов, встречающихся в древних мифах и старинных сказках. Эти образы почти всегда окружены тайной. Что такое диктатура гламура, что общего между книгой рецептов, глянцевым журналом и жертвоприношением, между подиумным показом и священным ритуалом, почему пряхи, портные и башмачники в сказках похожи на колдунов и магов? Попытка ответить на эти вопросы – в книге «Поэтика моды» журналиста, культуролога, кандидата философских наук Инны Осиновской.


Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР — оттепель

Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания – пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.