Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black - [44]

— Слушай сюда, майор, срочно прекратить поиски и уничтожить все улики и документы по нашему «почтальону», — Чугунов сделал начальственную паузу и кратко завершил, — жди моих указаний и никакой самодеятельности…

— Слушаюсь…

* * *

До вылета самолета во Владивосток оставалось еще более трех часов. Галина загнала «Марк» на стоянку на штатное место, сама же поймала возле проходной первого подвернувшегося частника, что шныряли здесь на японских машинах в целях хоть что-то заработать. Выбрав самого зачуханного, на дребезжащем, с дырявыми от ржавчины крыльями и черным выхлопом древнего дизеля «бомбилу», Савельева твердым голосом хозяйки жизни приказала везти на улицу Витуса Беренга, где в старом, построенном еще в начале века каким-то зажиточным купчишкой, особняке располагался офис торгово-закупочной компании «Одиссей».

На первом этаже здания фирма открыла небольшой, но пользующийся популярностью у жителей Петропавловска, супермаркет. Но даже днем здесь было не протолкнуться, потому, как все гости Камчатской столицы стекались именно сюда. В этих уютных торговых залах можно было приобрести любой продукт или вещь практически на любой вкус. Галина пробежалась по знакомым кабинетам офисов и за час порешала все свои вопросы. В оставшееся время ей, как любой женщине, хотелось походить и поглазеть на витрины с дорогущими норковыми, лисьими и ондатровыми шубами, потрогать, примерить очередную блузку, юбку, купить и сделать себе небольшой подарок. Ведь как надоело ей последние два года мотаться в джинсах и дутой японской куртке. Все ее наряды висели почти новенькие на плечиках в объемном шкафу ее квартиры, и она пользовалась одним из них разве что на новый год или вот так, когда какой-нибудь очередной Смагин удосужиться пригласить ее на свидание или в ресторан. В женском отделе она присмотрела себе очередной французский гарнитур женского белья и итальянской бижутерии, невесть кем, завезенный сюда из центра моды гламурной Европы и солнечного Пиренейского полуострова.

Девушка долго, под зорким взглядом недоверчивых, томных и безвкусно одетых продавщиц, перебирала на длинных рядах разноцветные блузки и юбки, пока, наконец, не остановила свой взгляд на черном, в ажурных кружевах комбидрессе от «французских кутюр». Савельева знала, что Паша млеет от черного женского белья, хотя ей самой больше нравились более спокойные бежевые тона, но она в порыве предстоящей встречи решила купить именно эту вещь.

Возле примерочной образовалась очередь таких же, как она девушек и женщин, жаждущих примерить очередной наряд. Ведь всем известно, что красивая женщина выбирает себе белье только для собственного тела и удовольствии, и ей в принципе наплевать, что думает об этом мужчина, хотя она уверена, что милому избраннику ее вкус придется по душе. Мужчина видит в этом лишь маленький очередной каприз и по сути дела ему так же все равно, какие и какого бренда плавки и бюстгальтер на девушке. Его почти не интересует и процесс раздевания, ведь любовь почти одно и то же, что инстинкт, лишь наши мысли и чувства при этом работают на более возвышенных нотах, чем у животных. «Паша-краб», возможно, говорил о своих чувствах вполне искренне, когда видел Галину в очередном французском неглиже, но это были лишь комплименты и прелюдии, настраивающие обоих на главную цель — физического воссоединения во имя продолжение рода.

Галина встала за девушкой, в руках которой было с десяток плечиков со свисающими до пола модными платьями. Девица нырнула за ширму и прощебетала оттуда. «Лучше пройдите к другой кабинке, я здесь надолго».

Галина не хотела портить себе праздника, ей хватило сегодняшнего дня по горло, и потому она решила ждать до конца.

— Пока все не примерю, не выйду, — вновь послышался писклявый голос, который показался Савельевой по-сиротски родным и знакомым. И тут в разрезе штор выглянуло недовольное, но такое примечательное личико, с большими, на половину скуластого лица, глазами.

— Кузнецова, — ахнула Галина, — Леночка, сколько лет не виделись и надо же, где встретиться, в этой промозглой дыре, на самом краю земли.

— Ой, Галчонок, привет, дорогая, чего встала, прыгай ко мне, хоть один человек в этом захолустье оценит мои новые покупки, — Кузнецова скинула с себя очередное платье и натянула новое, блестящее, в обтяжку и стала похожа на хорошенькую гремучую змейку.

Галина прикрыла рот и хихикнула.

— Нет, подруга, в нем тебя снимут сутенеры или бандиты еще на выходе из магазина, снимай, не позорь мои морщины.

— Че, не нравиться, — Кузнецова поджала губки, — а мне так и ничего, — она повернулась перед зеркалом вокруг оси на носках ног.

— Да, погоди, успеешь еще намеряться, — Савельева обняла подружку и поцеловала в щеку. — Как я рада тебя видеть, милая, сразу столько воспоминаний нахлынуло, словно вчера мы с тобой зажигали на пассажире, но ты совсем не изменилась, такая же, красотка, говорят и замуж выгодно вышла, или врут злые языки.

— Народ вокруг лучше меня знает, как и с кем я сплю, и за кого вышла замуж, так что если сказали, значит, правда, — Кузнецова усмехнулась и сорвала с вешалки очередное синее в крупный горох платье и прикинула к груди, — Ну, как, скажи, что нравиться!