Красный пассажир-2. Черный пассажир ‒ ритуальная чаша. Paint it black - [38]

Павла Чайку не раз лишали капитанской лицензии и по судовой роли он выходил в рейс обычным матросом, но, как только власти покидали судно, он перемещался сначала в свою уютную капитанскую каюту, а затем на мостик, и никто, ни на шхуне, ни в одном порту захода не мог назвать его иначе, как мастер! Потому как не морские бумажки-фантики определяют личность, а опыт, знания, смекалка, воля, характер, смелость и решительность русского мужика и моряка. И «Пашка-краб» всегда оставался командиром на своем траулере, носящем гордое имя «Галина».

Сегодня Павел снимался в очередную браконьерскую вылазку. В районе Курильских островов, где он уже выставил несколько «порядков», осталось незаметно подойти и по известным лишь ему вехам и приметам в определенных координатах Японского моря поднять на борт золотой улов, и после проверки ловушек, при удачном стечении обстоятельств Павел рассчитывал заработать на карман до пятидесяти тысяч американских долларов от корейского хозяина, что обеспечивало бы ему тылы как в водах корейского моря, так и в порту Пусане. А на эти денежки можно было славно отдохнуть с Галиной Савельевой на курортах Таиланда, Сингапура и Гонконга…

«Был бы у меня миллион баксов, братва», — говаривал иногда кэп Паша Чайка своей команде, смотрящей на него, как на идола, — я бы во Владике собрал бы всех бичей и проституток и на неделю закупил бы «Версаль» для отвода души, а остальное раздарил бы хорошим девкам. Вот такая была у него размашистая, чисто русская душа. Он и Галочке частенько после удачного промысла подбрасывал деньжат, так, просто, без всяких условий. Но девушка, чтобы не попасть в зависимость и не превратиться в жадную, сварливую торгашку, или того хуже, в прожженную «капитаншу», по возможности, всегда отдавала наличные, ну, а подарки, они и есть подарки.

Единственный порок был у капитана — это чувство глубокой ревности к своей, как ему иногда казалось, единственной женщине и ко всему мужскому полу земного шарика, который плотоядно косил глаз на ее плавные обводы, начиная от курносого носика и кончая тонкой щиколоткой на стройной ножке Галины. Моряки в команде, зная крутой нрав капитана, даже не разговаривали с «невестой». Любое неосторожно брошенное слово грозило не только моментальным списанием в любом порту захода, но и хорошей зуботычиной. Павлу везде чудились неуемные в своей похоти молодые и сильные соперники. Вот и сейчас Галина попросила перебросить какого-то залетного бизнесмена по пути в Северо-Курильск. «А как ей откажешь! Опять придется перед таможней и погранцами ужом крутиться на отходе. Скажет то же, по пути» — ворчал кэп себе под нос, пугая своим грозным видом экипаж, — чай, границу придется закрывать, а куда мужика прятать, это не пачка зеленых и не флаг Соломоновых островов, но изворотливый ум уже выдал ему несколько вариантов ответа.

У Павла в сейфе лежали документы на его моряка загулявшего в Пусане. Капитан перед оформлением контракта предупреждал любивших экзотику моряков, что судно будет сниматься в рейс в назначенное время и ждать никто никого не будет. Так и остался месяц тому назад в Пусане матрос Федор Крайснер. Он и опоздал, всего-то на полчаса и денег у него оставалось ровно столько, чтобы домчаться на такси из барделя до родного сейнера, но за маленькие удовольствия жизнь предлагает расплачиваться страданиями, трудностями и невзгодами. Благо у причала стояло еще пара русских рыбацких судов, на одном из которых все же нашлась добрая душа и приютила загулявшего скитальца.

«А что!» — рассуждал Павел, — одену этого джентльмена в самую грязную и пропахшую рыбой рыбацкую телогрейку и выдам властям за Федю Крайснера, кто там будет его мордель рассматривать, а не пройдет номер, пусть сам выкручивается. А ведь у него по плану еще заход в Отару, а уж потом он снимется на Южную Корею, где «по пути» на траверзе Находки или Владика ему придется передавать нелегала своим друзьям не визированным браконьерам.

Сидя в ожидании и поглядывая на золотые наручные часы «Омега», Павел подсчитал ради той самой еврейской «хохмы», сколько он выловил краба из вод Тихого океана за всю свою морскую одиссею. В результате цифра оказалась просто фантастическая, даже можно сказать с космическим измерением… где-то порядка пятидесяти тысяч тонн, а помножить это на сотню судов, что работают у хозяина — корейца, сколько того краба останется лет через пять-десять, да нисколько, пшик, пустота. И будут те же джапы косоглазые жрать крабовые палочки, те самые, чем кормят сейчас «русское стадо» наше иммигрантское правительство. Но ни себя ни моряков «Пашка — краб» не винил. Власти сами поставили морские биоресурсы России и рыбаков вне закона своими драконовскими указами и безумными директивами, и ситуация в России вышла из-под контроля. Деньги решали любую проблему, начиная от вопросов с Морскими администрациями портов, кончая особо жадных до халявных денег чиновников из силовых структур и судебных органов. А проще было, вовсе не заходить в российские порты, где цены на снабжение и портовые сборы были выше самых дорогих портов мира, таких, скажем, как Иокогама или Нью-Йорк.