Красный отпечаток большого пальца - [68]

Судья поднялся с места, за ним — все присутствующие. На лестнице со зрительской галереи раздался громкий топот ног; лязгнул замок — дверь на скамью подсудимых отпер приветливо улыбавшийся полицейский. Рубен Хорнби вышел и спустился в зал суда.

Глава 17 Печали и радости

— Лучше бы подождать, пока разойдется публика, — сказал Торндайк, когда поздравления закончились и мы остались с Рубеном в опустевшем зале. — А то, как только мы выйдем, нас может ожидать бурная демонстрация чувств.

— Что угодно, только не это, во всяком случае, не теперь, — устало произнес Рубен, пожимая руки миссис Хорнби, по-прежнему плакавшей, и своему дяде, который тоже время от времени вытирал слезы, хотя его лицо светилось от гордости и удовольствия.

— Приглашаю всех к себе домой на ланч, — улыбнулся Торндайк.

— Очень рад, — ответил Рубен. — Хорошо, если в программу войдут и водные процедуры.

— Вы придете, Энсти?

— А какие подадут блюда? — лукаво подмигнул барристер, уже снявший парик и мантию и из серьезного адвоката превратившийся в обычного забавного весельчака.

— Ах, чревоугодник! — засмеялся Торндайк. — Приходите и увидите.

— Увидите? Вот те раз! Приходите и съешьте — так гораздо лучше, — отшутился Энсти. — Но сейчас мне надо бежать, чтобы успеть заскочить к себе на квартиру и завершить кое-какие дела.

— Как отправимся? — спросил Торндайк, когда барристер исчез в дверях. — Полтон приехал в кэбе, но мы все там не поместимся.

— Мы вчетвером сядем в кэб, а доктор Джервис проводит Джульет, — предложил Рубен. — Вы не возражаете, мистер Джервис?

Я вздрогнул от неожиданности, вяло пробормотав:

— Если мисс Гибсон позволит мне сопровождать ее, я буду счастлив.

Джульет, видимо, не разделяя моей радости, залилась краской смущения, но не возразила, хотя отреагировала довольно холодно:

— Что ж, конечно, давайте пройдемся пешком. Не сидеть же на крыше кэба?

Толпа к тому времени почти разошлась, и мы спокойно спустились по лестнице. Кэб ждал у тротуара, окруженный кучкой зрителей, которые восторженно приветствовали Рубена, едва он появился в дверях. Мы с Джульет проводили своих друзей, помахали им рукой и быстро зашагали вниз по Олд-Бейли в сторону Ладгейт-хилла.

— Возьмем хэнсомский кэб, мисс Гибсон?

— Нет, лучше прогуляемся. Немного свежего воздуха пойдет нам на пользу после затхлого, душного зала. Все это напоминает мне сон, но какое облегчение! Господи, неужели кошмар закончился?

— Воспринимайте это, как страшный сон. Вы пробудились и поняли, что на самом деле ярко светит солнце.

— Вы правы, — согласилась она, — но я пока не могу совладать с волнением, да что там скрывать — я потрясена.

Мы повернули вниз по Нью-Бридж-стрит в сторону набережной и шли рядом, но совершенно как чужие люди: ничто не напоминало о наших прежних отношениях, так сильно изменившихся после размолвки.

— Доктор Джервис, — критически оглядела меня она, — я думала, вы будете радоваться, гордиться, даже ликовать, а на вас лица нет. В чем причина? Вас что-то смущает? Ведь благодаря доктору Торндайку, мистеру Энсти и вам мы одержали убедительную победу!

— Я и вправду доволен, мисс Гибсон. Но чем мне гордиться? Мой старший коллега поручал мне кое-какую вспомогательную работу, да и ту я выполнял нерадиво.

— Вы умаляете свои достижения. Вы старались, даже я могу это подтвердить, — возразила Джульет, озадаченно посмотрев на меня. — У вас нынче плохое настроение, так?

— Да, и мне стыдно за свой эгоизм. У нас сегодня действительно праздник, нужно веселиться, а я зациклен на своих мелких неприятностях, — угрюмо произнес я. — Буду с вами откровенен. Дело Рубена завершено, а значит, мои обязательства перед доктором Торндайком исчерпаны. Мне придется возвратиться к прежней жизни, где мало хорошего. Тоскливая, нудная практика в больнице — не очень вдохновляющая перспектива. С Торндайком я ожил, открыл для себя новые горизонты, но теперь все заканчивается. Это расследование стало оазисом в пустыне моей бесцветной, однообразной жизни. Я наслаждался общением с замечательным человеком, которого уважаю больше всех людей на свете, и участвовал вместе с ним в событиях ярких и интересных. Я также приобрел нового друга и не хочу, чтобы он исчез из моей жизни, как он, по-моему, собирается поступить.

— Это вы про меня? — усмехнулась Джульет. — Тогда заявляю прямо: если я исчезну из вашей жизни, то лишь по вашей вине. Я никогда не забуду все, что вы сделали для нас: вашу преданность Рубену, ваш энтузиазм в расследовании, не говоря уже о вашей безграничной доброте ко мне. Что касается вашей нерадивости, вы лукавите и возводите на себя напраслину. Я внимательно слушала показания, благодаря которым Рубена оправдали, и отметила, как тщательно вы проработали детали, придавшие делу завершенность и убедительность. Примите от меня лично, от тети, дяди и, конечно, от Рубена глубочайшую благодарность. Кроме того, вам передает нижайший поклон одна симпатичная особа…

— Какая? — спросил я без всякого интереса.

— Теперь это уже не секрет, — улыбнулась Джульет. — Нареченная невеста Рубена. Да-да, он собирается жениться.

— А, я так и думал, — пролепетал я упавшим голосом.