Красные плащи - [162]
Ночь. Нет, не прилетит Гипнос, не даст сладостного забвения, зато придут воспоминания о каменистой суровой Лаконии, придут думы о дочери... Какой стала его Леоника? Она уже взрослая девушка, кто найдёт ей хорошего жениха?
Ночь окутывает мраком землю и душу. Скоро заботливый раб Эвмей принесёт ужин, и будет глуповато улыбаться, глядя, как ест пленный полемарх. Но вот он заберёт посуду, и до самого рассвета узник останется наедине с самим собой.
Привычный лязг засова. Эвмей? Нет, вместо него в камеру вошла женщина в бесформенном, бурой мешковины пеплосе. Капюшон скрывал её опущенную голову, в руках был поднос.
Где Эвмей? — спросил пленник.
— Он заболел, — почти шёпотом ответила служанка, опуская поднос. — Теперь я буду носить тебе еду, мой господин, — и, сделав неожиданно грациозный шаг назад, откинула капюшон.
Взгляд Эгерсида встретился со взглядом приложившей палец к губам женщины. Сердце ударило неожиданно сильно, наполнив тело волной жара. Эти глаза нельзя не узнать. Его любовь, обманутая и преданная.
— Зачем ты здесь, коварный обман, порождение ночи? — если бы ярость шёпота спартиата вырвалась с криком, то разрушила бы стены темницы. — Знаю о тебе всё, подлая рабыня! Вот теперь твой вид соответствует низкой душе. Отвечай, зачем на этот раз прислал тебя Поликрат?
Женщина не испугалась его, наоборот, подступила ближе:
— Да, я была рабыней и хотела заслужить свободу. Знаешь ли ты, что значит унижать себя, переступать через себя? Да, я была готова на всё, чтобы получить свободу. Это правда. Но правда и то, что я полюбила тебя против воли хозяина, была счастлива украденным счастьем и дорого заплатила за свою любовь! Меня заставили покинуть тебя. Зато сейчас я здесь по своей воле. По своей воле надела это рубище, так как я свободна сама и хочу дать свободу тебе! И сейчас моя жизнь в опасности большей, чем твоя! Подумай об этом, а мне пора идти, чтобы не вызвать подозрений стражи.
Она оставила Эгерсиду вино с водой, небольшой хлебец, накрыла одно блюдо другим так, чтобы гоплиты не заметили нетронутой пищи…
— И ещё: ни слова о любви, пока я в этом обличии...
Далеко от камеры узника пролетел в ту ночь Гипнос: в памяти спартиата снова и снова вставала Тира во всём своём обольстительном великолепии. Первая встреча на улицах Мегар; её безумно-прекрасная пляска в дубовой роще; он, уносящий её в своих руках сквозь тьму от злобы вакханок; вновь он спасает её, на этот раз от беотийских мародёров. Недолгое счастье в Орхомене, последний вечер и последняя ночь. Вот почему Тира дарила ему тогда ласки столь упоительные — знала, это в последний раз.
Рабыня. Пусть бывшая. Как и чем заслужила она свободу? Блистательная жрица любви и кухонная замарашка; похоже, она в самом деле рискует жизнью из-за него! А может быть, ложь, как и прежде?
Что происходит с ним самим, почему эта женщина снова вызвала столь сильное смятение чувств?
Пленник воззвал о помощи к образу дочери Пелопида. Может быть, он болен и женщина с глазами Тиры всего лишь видение? Но нет, воспалённые бессонницей глаза не лгут: это она, Тира, расставляет блюда с завтраком на его столике.
— Меня зовут Диона, — говорит женщина и переходит на шёпот. — Так вот, я здесь для того, чтобы вытащить тебя из заключения. Ты спасал меня дважды, теперь моя очередь. Предыдущий побег был неудачен и лишь ухудшил твоё положение. Необходимо благополучно покинуть не только камеру, но и Фивы, где некий Антиф создал целую сеть соглядатаев... поэтому без помощи извне побег невозможен.
— Знаю. Но я дал слово Эпаминонду не думать о побеге, пока не обучу этого юношу, Ксандра.
— Славный мальчик. Сколько же тебе нужно времени?
— На подготовку мастера уходят годы, но неплохим бойцом он может стать уже к будущей осени.
— Ну так ускорь обучение и сдержи слово. Вспомни о дочери, — нанесла безошибочный укол Тира. — А теперь поешь; я не могу уходить с полным блюдом.
— Диона, здесь гораздо больше, чем обычно, — удивился Ксандр, разглядывая ожидавший его ужин.
— Тебе и надо больше. Видела я, как тебя гоняют. Ешь, иначе недолго протянешь.
Юноша поблагодарил; в самом деле, он едва добрался до трапезной. Повторение в высоком темпе всего пройденного ранее, меч против копья, кинжала и палицы, кинжал против меча и копья. Кроме того, господин Эгерсид требовал от него учебных схваток, как можно больше схваток. Достойных соперников среди товарищей уже не было, и Ксандр скрещивал тупой клинок с бывалыми фиванскими воинами.
Молодой человек едва успел втянуться в ещё более напряжённый ритм занятий и приспособиться к возросшим нагрузкам, как спартиат заставил его облачиться в тяжёлые доспехи гоплита.
Урок заканчивался, но Ксандр оставался в боевой бронзе.
— Воин должен привыкнуть к броне, как к собственной коже. А потому не снимай доспехов, пока я не разрешу! — велел Эгерсид.
Давила тяжесть металла, мешала, сбившись неудобными складками, липкая от пота одежда, зудело немытое тело.
Зато полмесяца спустя, когда Ксандр с разрешения наставника снял переставшую досаждать броню, вымылся и переоделся в новый хитон, его тело словно переродилось, приобрело крепость и твёрдость благородной стали. Казалось, опытный мастер отшлифовал изваяние, в которое вложил без малого год вдохновенного труда.
Маршалы Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев и A. M. Василевский, генералы И. Д. Черняховский и Н. Ф. Ватутин... Им и другим прославленным полководцам Великой Победы посвящается эта книга.Новая книга современного писателя-историка В. Щукина посвящена маршалам Г. К. Жукову, А. М. Василевскому, К. К. Рокоссовскому и другим прославленным полководцам Великой Победы.С задней обложкиИстория знает немало примеров поражений крупных, хорошо подготовленных армий лишь потому, что во главе их стояли личности, не соответствующие масштабу решаемых задач.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.