Красные плащи - [160]
Ксандр чувствовал и другое: новые товарищи благодарили за помощь в учёбе, могли, раскрыв рты от удивления, слушать рассказы о таинственной Атлантиде, но откровенно потешались, когда самый слабый из них колотил его деревянным мечом или хитрым приёмом бросал наземь в борьбе. Юношеское самолюбие подсказывало: для того, чтобы по-настоящему добиться их уважения, нужно что-то ещё.
— Тебя смущают мои связанные руки? — по-своему истолковал молчание Ксандра полемарх. — Ничего, я поговорю с Эпаминондом.
Он поклялся беотарху не помышлять о побеге и не использовать в своих целях учебное оружие до тех пор, пока не закончит заниматься с Ксандром, и получил необходимое разрешение.
Филипп воспринял новость чуть ли не с радостью:
— Пока что ты управляешься с конём как лаконский всадник, а с оружием — как ополченец, но этого мало, очень мало. Советую тебе брать от уроков такого мастера всё что можно. Потом покажешь, чему научился...
Первые дни занятий под руководством Эгерсида едва не заставили Ксандра разочароваться в принятом решении: после верховой езды, строевых упражнений, борьбы и атлетических игр в палестре уже усталый, спешил он к площадке в саду Эпаминонда.
Хват меча, основные позиции, перемещения — всё это было скучным и очень утомительным. Полемарх указывал ошибки со спартанской простотой и строгостью — ударами трости; если позиция неверна, будет больно. Прямой корпус на согнутых в глубоком полуприседе ногах, тяжёлая палка вместо меча в руке — в таком положении Ксандр неестественным приставным шагом часами обходил площадку, делая несчётное количество кругов.
Палка скоро начинала казаться бревном, оттягивала руку, опускалась, и трость наставника не заставляла себя ждать. Доставалось и ногам, стоило только поставить их не так или не выдержать расстояние между ступнями.
— Лучше след от жезла учителя, чем от меча противника, — объяснял Эгерсид. — Придёт время, и твои ноги будут бросать тело, как катапульта ядро!
Последним словам разум Ксандра отказывался верить: ноги болели так, что каждый шаг давался с трудом. Доползти бы до кробатоса. Товарищи смеются: недавно Пармен вновь отделал его деревянным мечом — видно, не в пользу уроки спартиата. Даже замарашка Диона позволила себе неприличную шутку, глядя на ковыляющую походку измученного юноши.
— Господин Эгерсид знает, что делает, — мысленно говорил Ксандр, заставляя себя идти на площадку.
Осень уже настойчиво заявляла о своих правах, когда произошло долгожданное чудо: ноги перестали болеть, мускулы их, ставшие сильными и упругими, легко несли послушное тело в молниеносных перемещениях.
Господин Эгерсид внезапно хлопает в ладоши, и Ксандр стрелой летит в глубоком выпаде, в последний момент резко выбрасывая вперёд вооружённую руку. Величина расстояния, на котором человек способен поразить противника мечом, составляет несколько шагов; сам же наставник может достать цель на противоположном краю площадки так, что глазом моргнуть не успеешь.
Глубокие выпады с подшагом и столь же стремительные возвращения в защиту, удары и уколы из различных позиций.
Деревянные мечи уступили место тупым учебным клинкам из мягкого железа, различной длины и веса.
Излюбленный спартиатами меч с клинком средней длины — в полтора локтя или чуть более — требует несколько иного обращения, а короткий пригоден для боя в тесном строю или ограниченном пространстве.
Холодные дожди залили площадку водой, а ноги учителя и ученика превратили её в грязное месиво.
— Тем лучше ты будешь сражаться на твёрдой почве, — сказал Эгерсид, продолжая занятия при свете факелов в быстро наступивших сумерках.
Ксандр после поражения от Пармена избегал учебных схваток, но однажды почувствовал, что пришло время испробовать себя. Противник напросился сам, желая доказать, что он не самый слабый среди товарищей.
— В руку, — сказал Ксандр перед началом боя и действительно ударил Пармена в предплечье, легко отразив его атаку. — Теперь в живот. По голове хочешь? — задал он риторический вопрос поперхнувшемуся от тычка в солнечное сплетение противнику.
— Теперь я, — вышел вперёд внимательно наблюдавший за юношей Лаг.
Схватка была напряжённой и закончилась, когда лучший боец из окружения царевича слегка задел бедро Ксандра. Молодые македоняне больше не смеялись.
Уроки Эгерсида оказались полезны и в другом — под их влиянием Ксандр делал быстрые успехи в верховой езде, борьбе, гимнастике, панкратионе. Филипп приветствовал его достижения, хотя в последнее время его лицо всё чаще бывало непривычно грустным. Похоже, великолепная дочь Пелопида отвечает на пламенные взоры царевича лишь ровной учтивостью, но не упускает случая посмотреть, как пленный спартиат готовит ученика.
— В самом деле, — размышлял Ксандр, — если господин Эгерсид вызывает восхищение мужчин, то каков же он в глазах женщин?
Лаг тоже утратил часть своей жизнерадостности: деньги из Македонии задерживались, а без серебра к иеродулам не подступишься. Любвеобильный юноша страдал так, что однажды сказался больным и не пошёл на занятия.
В тот день царевич Филипп в сопровождении Ксандра вернулся пораньше, в глубине души надеясь на встречу с помощницей врача Нестора. Они поднимались но лестнице мегарона, когда из коридора второго этажа донёсся сдавленный крик и вслед за ним — громкая цветистая ругань Дионы. Молодые люди в два прыжка одолели последние ступени.
Маршалы Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев и A. M. Василевский, генералы И. Д. Черняховский и Н. Ф. Ватутин... Им и другим прославленным полководцам Великой Победы посвящается эта книга.Новая книга современного писателя-историка В. Щукина посвящена маршалам Г. К. Жукову, А. М. Василевскому, К. К. Рокоссовскому и другим прославленным полководцам Великой Победы.С задней обложкиИстория знает немало примеров поражений крупных, хорошо подготовленных армий лишь потому, что во главе их стояли личности, не соответствующие масштабу решаемых задач.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.