Красные плащи - [159]
Что с тобой? — воскликнул царевич и сам замер на мгновение, бросив взгляд в направлении странного движения Лага. Там стоял врач Нестор и что-то с жаром объяснял высокой, необычной красоты девушке.
— Кто это? — спросил Филипп, поворачивая коня вслед за Лагом; молодой человек, опомнившись, слишком поздно натянул поводья и глотал воздух, в великом смущении подбирая слова приветствия.
— Полагаю, дочь самого Пелопида, — быстро сообразил Ксандр, устремляясь вслед за царевичем.
— О, Филипп, Лаг, Ксандр! — воскликнул врач при виде спешившихся молодых людей; Пармен скромно держался позади, взяв под уздцы коня господина.
— Ученик мудрого Зенона, мой недавний пациент, отважный воин — торжественно представлял их Нестор, почему-то начав с самого младшего — И...
— ...всего лишь македонский царевич, — сам назвал себя Филипп, чуть выступив вперёд.
— Ксения, дочь великого Пелопида, моя неизменная помощница!
— Всего лишь? — спросила Ксения. — Должно быть, я вижу самого скромного из македонских царевичей?
— Скромность не ложная: здесь я заложник такой же, как и мои товарищи.
— Мой отец считал вас гостями в Фивах.
— Я навсегда сохраню благодарность ему за это и многое другое...
Простившись с дочерью Пелопида, Филипп велел Пармену найти лучшие в Фивах цветы. Услужливый юноша заверил царевича в своей преданности, успев метнуть завистливый взгляд в сторону Ксандра: тот в разговоре с Нестором узнал, что врач с помощницей завтра снова навестит больного, о чём с невинным видом и поведал Филиппу. Опять этот выскочка добился благосклонности царевича! Кроме того, всё равно придётся обращаться к беглому лаконскому илоту за советом, потому что он, Пармен, в цветах смыслит ещё меньше, чем в арифметике.
Ксандр, не обращая внимания на переживания молодого македонянина, направился в сад. Не в первый раз царевич заводит с ним беседы, подобные сегодняшней. Почему?
Ответ был найден быстро: он готовится! Как кулачный боец задолго до встречи с противником укрепляет мышцы и ставит удар, так и Филипп учится точно разбираться в хитросплетениях взаимоотношений эллинских полисов, ожидая своего часа.
Среди ветвей блеснула бронза доспехов, и на площадку близ старой смоковницы вышли четверо гоплитов в полном вооружении. Они окружали высокого стройного мужчину в простом сером хитоне. Один из конвоиров сделал Ксандру знак копьём, требуя удалиться; воины встали по периметру площадки, и узник со связанными за спиной руками начал прогулку.
Ксандр неторопливо покидал сад, глядя на таинственного пленника Эпаминонда. Знакомые черты, знакомая стать — в детстве он не раз любовался этой гармонией мужской красоты и силы. Разве что серебряные нити блестят в волнистых завитках каштановых волос да лёгкие складки появились на давно не видевшем солнечного света лице. Отец Леоники.
— Господин Эгерсид! — воскликнул юноша, рванувшись обратно. — Помните меня? Я Ксандр из дома Этиона, друг Леоники!
Гоплиты угрожающе опустили копья, а старший конвоя велел юноше немедленно убираться. Спартиат смотрел ему вслед, вспоминая, постепенно теплея взглядом и сердцем.
Начальник караула счёл случай слишком важным, и весть о встрече в саду с необычайной быстротой достигла Эпаминонда.
— Я не знал, что пленный спартиат был хозяином твоей деревни, — беотарх пытливо смотрел на юношу.
— Но ведь и я не знал, что он и таинственный узник — одно и то же лицо, — ответил Ксандр.
— Верно... дай клятву, что ни делом, ни помыслом не будешь способствовать его побегу, а также никому за пределами этого дома ничего не скажешь об Эгерсиде, и можешь встречаться с ним в саду во время прогулок.
Ксандр поклялся, и вскоре полемарх под бдительным присмотром конвоиров беседовал с юношей, видя в нём не своего бывшего илота, но земляка-лаконца. Более того, временами Ксандр казался ему молодым спартиатом — хорош собой, ладный, крепкий; только в разговоре поймёшь, что сила его отнюдь не в воинских навыках, но в обширных знаниях. Да и кто из государственных мужей Спарты сможет с такой лёгкостью и красотой изъясняться на своём родном языке?
Несчастное в своём преклонении перед грубой силой и невежеством государство сделало всё, чтобы отторгнуть способного принести пользу человека и причинить ему как можно больше горя. Быть может, Леоника, позанимайся она у Зенона побольше, тоже стала бы образованной, как этот юноша? Какая-то часть чувств к дочери невольно переносилась на товарища её детских игр, и Эгерсиду хотелось сделать для молодого человека что-то хорошее. Но что может он, лишённый всего узник?
Впрочем, так ли уж и всего? Взять хотя бы его искусство рукопашного боя, достояние и оружие, которое всегда при нём.
Ксандр с волнением выслушал предложение спартанского воина. Учиться владеть мечом у самого Эгерсида!
«Взяв в руки оружие, ты не заметишь, как перейдёшь тонкую грань между Добром и Злом», — будто эхо звучали слова Зенона.
«Но учитель, — так же безмолвно воскликнул юноша. — Разве не восторжествовало Добро, когда я взял оружие, чтобы помочь царевичу Филиппу? И потом, ведь это всего лишь искусство. Так, тебе известно всё о ядах, но разве применил ты свои знания иначе, как спасая человеческую жизнь?»
Маршалы Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев и A. M. Василевский, генералы И. Д. Черняховский и Н. Ф. Ватутин... Им и другим прославленным полководцам Великой Победы посвящается эта книга.Новая книга современного писателя-историка В. Щукина посвящена маршалам Г. К. Жукову, А. М. Василевскому, К. К. Рокоссовскому и другим прославленным полководцам Великой Победы.С задней обложкиИстория знает немало примеров поражений крупных, хорошо подготовленных армий лишь потому, что во главе их стояли личности, не соответствующие масштабу решаемых задач.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.