Красные плащи - [10]

Тем временем сидевший рядом с молодым илотом юноша, дождавшись, когда его сосед допьёт очередной фиал вина, продолжал прерванную речь:

— Итак, никто в вашей деревне, говоришь ты, не сравнится с тобой в силе и выносливости. Почему же тогда тот, другой, тобой помыкает? Не нравится мне, когда такие парни дают всяким наступать себе на голову! Ах, староста велел тебе охранять его вместе с повозкой от лихих людей в пути? Лучше бы он послал тебя одного — ты бы справился скорее и лучше, да и охранял бы сам себя, а не подчинялся кому-то.

В это время между двумя сидевшими напротив юношами возникла перепалка, быстро завершившаяся яростной схваткой. Выскочив из круга, драчуны обменивались стремительными ударами — видно, оба предпочитали борьбе кулачный бой — а приятели подзадоривали их криками.

Сила, ловкость и упорство подростков были примерно одинаковы, поэтому исход схватки наступил бы не скоро, не споткнись один из противников о выбоину. Упал он, правда, очень ловко, на полусогнутую руку, но был опрокинут ударом ноги соперника, не упустившего благоприятный момент.

Лисикл, с интересом наблюдавший схватку, тут же остановил её. И те, кто только что яростно дрались, и те, кто крича и размахивая кулаками смотрели на них, вернулись к своим мискам. Глаза сверкали, сквозь густой загар на лицах проступал румянец, разговоров только и было, что о нанесённых ударах и ещё о том, как следовало бы построить тактику боя.

— Нет-нет, почтенный, — говорил ирен старшему илоту, ведя его под локоть обратно к оставленному ради неожиданного зрелища месту, — мальчики дрались бестолково. Вот если бы тебе пришлось встать грудь грудью с противником, я уверен, было бы чему поучиться.

Старший илот расположился у своей миски и с удивлением уставился на неё. Посуда была пуста.

— Куда делась еда нашего гостя, Мелест? — спросил Лисикл.

— Всё съел его товарищ, — донёсся ответ юного виночерпия. — Съел, пока вы смотрели на драку, да так быстро, что чуть не подавился!

— И ты не помешал?

— Но ведь он тоже наш гость!

— Нет, не случайно обратил я внимание на недостаток уважения к старшим со стороны твоего спутника. Он не только позволил себе злую шутку над почтенным человеком, но — смотри — ещё и насмехается, — пожалел обиженного Лисикл.

Обрывки мыслей наконец слились воедино. Теперь старший илот твёрдо знал, что ему надлежит сейчас сделать. Поднявшись, он несколько раз качнулся, затем, стараясь ступать прямо, подошёл к своему односельчанину, широко размахнулся и, вкладывая в удар всю силу непослушного тела, отвесил ему звонкую затрещину.

В мгновение ока пространство вокруг гостей опустело. Никто из юношей не пытался вмешаться в происходящее. Оцепив илотов неправильным четырёхугольником, они в напряжённом молчании ждали развития событий.

Младший илот, свалившись на бок, медленно поднялся на правое колено, помогая себе обеими руками. Глаза его, по мере осмысления случившегося, наливались мутной яростью. Старший, покачиваясь, размахнулся снова:

— Вот тебе за... за... — и ещё раз поверг своего спутника на землю. В следующий момент тот шёл на обидчика.

Прорвав плотину волнующего ожидания схватки двух взрослых мужчин, двор заполнили крики подростков:

— Крепче двинь! Дави его! Загони в Стикс к Харону! — подзадоривали они противников, наносивших неуклюжие, но опасные в своей тяжести удары.

Старший схватил недавнего товарища за ворот хитона и рванул на себя, но ветхая ткань с треском лопнула, и он, задрав ноги, грохнулся наземь, давя фиалы и миски с недоеденной кашей.

Младший мотнул головой и едва противник, поднимаясь, сел, с маху обрушил ему на макушку свой большой кулак. Удар другой руки пришёлся уже вслед падающему телу; илот, не удержавшись на ногах, рухнул на поверженного односельчанина.

— Добей, добей его! — кричали мальчишки-спартиаты, прыгая от возбуждения, глядя, как озверевший человек душит другого человека, мозжит ему голову о твёрдую, как камень, землю...

Наконец он оставил распростёртое тело и встал, широко расставив ноги: красный туман понемногу рассеивался, в нём качались рукоплещущие юноши.

— Вина победителю! — с насмешливой торжественностью приказал Лисикл.

Илота шатало из стороны в сторону, он с трудом сохранял равновесие. Раскачиваясь и проливая вино, большими глотками выпил оказавшийся в его руках фиал, с трудом сделал шаг вперёд, издав глухое мычание, и грохнулся на четвереньки.

На лице ирена была не улыбка — скорее презрительная гримаса. Молча смотрел он, как илот, упал носом в пыль, несколько раз дрыгнул руками и ногами и забылся в пьяном сне.

Подростки, только что кричавшие как на петушином бою, утихли — распростёртое посреди двора тело старшего гостя к веселью не располагало.

Лисикл не спеша подошёл к нему, заглянул в стекленеющие глаза.

— Скот мёртв! — громко, без тени волнения объявил ирен. — Вы двое, положите второго скота на труп и тащите со двора! Весь груз с повозки перенести в дом. Саму повозку разобрать и вместе с ослом укрыть там же. Никто — слышите, никто! — не должен обнаружить их здесь! Иначе камень Артемиды Орфии[49] покажется мягким ложем по сравнению с тем, что я вам обещаю! Это относится и к тому, кто не сумеет удержать языка за зубами!