Красные фонари - [50]

Шрифт
Интервал

Чехов Вам не итальяно,
Дорогой геноссе Штайн.
Все чужое — ноги, руки,
Ваня — это не Джованни.
Не смотрел бы эту скуку
Даже лежа на диване.
Гром гремел, потели стекла,
Бесконечно дождик лился,
За окном земля промокла
И… спектакль провалился.
Просыпаюсь постепенно,
Окна настежь, а мне душно.
Сделай что-нибудь, Елена,
Чтобы не было так скушно.
2
на спектакль «Орестея» в Центральном театре Армии
Вам с нашей армией не надо
Осуществлять свои затеи.
Она годна для Сталинграда
И не годна для «Орестеи».

Сергей Юрский

Я б Юрскому для большего эффекта,
Прибавив чувств, убавил интеллекта.

Семен Фарада

И к тебе пришла фортуна,
Фарада, и ты поешь,
Но тебя в «моменто уно»
Не задушишь, не убьешь.

Леонид Ярмольник

Чего не сделаешь за стольник,
Чтоб овладеть теплом сердец,
Был даже чайником Ярмольник,
Но унитаз — его венец…

Любовь Полищук

Она красива и комична —
Редчайшее из сочетаний.
Прилично или неприлично,
Шарм — основное содержание.
Она, возникшая из сора,
Из первозданной простоты, —
Так иногда из-под забора,
Торчат красивые цветы.

Саше и Лолите

И любят на виду, и ссорятся открыто.
Владеют всем — от танца до вокала.
Цекало не Набоков, но Лолита
С любого бока нравится Цекало.

С. Шолохов «Тихий дом»

Хоть Шолохов — само очарованье,
Всяк в «Тихий дом» зашедший на очаг
Запомни твердо: не теряй вниманья!
Период полового созреванья
У мальчика не кончится никак.

Ролан Быков

Ему бы в сборную по баскетболу,
Какой-то черт сидит в нем, бес,
Всего-то два вершка от полу,
А звезды достает с небес.

Микаэл Таривердиев

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» —
Воскликнул Фауст, Маргариту страстно
Влюбленными глазами выев…
Но был он не Таривердиев.

Константин Бесков

Два «Спартака» — один в Большом,
Другой в Большом футболе,
Но я б в театр не пошел,
Когда «Спартак» на поле.
Тогда мой театр — стадион,
Скажу, быть может, резко:
Хоть Григорович и силен,
Сильнее Костя Бесков.

Г. Хазанов

Он, конечно, популярный,
В каждой шутке — острый ум,
Но зачем же кулинарный
Был закончен техникум?
Щам не знаем сколько суток,
Нет и каши гречневой.
И выходит, кроме шуток
Жрать пока что нечего.

Яну Арлазорову

— Что это за человек?

— О, это большой талант.

Он делает из своего голоса все что захочет.

— Ему следовало, сударыня, сделать себе из него штаны.

А. Пушкин «Египетские ночи»
Мир для тебя конечно театр,
Ты там свободен и ничей,
Как пушкинский импровизатор.
Из тех, «Египетских ночей».
Нахмурившись, сидишь угрюмый,
Вдруг захохочешь, всех смешишь,
Но, если маленькая сумма,
Вообще ни с кем не говоришь.
Талант от пяток до макушки, —
В смысл превращаешь ерунду, —
В «Египетских ночах» сам Пушкин
Таких как Ты имел ввиду.

Ю. Гусману

У Гусмана в руках любая «Ника»,
Как преступления улика.

А. Иванов

1
Когда стихи нехороши,
Судить поэта не спеши,
В них заложил поэт основу
Для ближнего — от всей души,
И, возлюбя, сказал: «Смеши!»,
И дал работу — Иванову.
2
Я Сашеньку люблю давным-давно,
Он худ, опрятен, говорит любезно,
Но нюх такой на свежее говно,
Что рядом ковыряться бесполезно.

Об эпиграммах на меня

Научил меня сочинять эпиграммы Ролан Быков. Мы были очень дружны, встречались с Роликом чуть ли не ежедневно. «Современник» находится через дорогу от его фонда, и я часто заглядывал туда. Считаю, лучшую эпиграмму на меня сочинил именно Ролан. Мы тогда снимались в картине о цирке, которая так и не вышла на экран. Однажды вечером сидели, выпивали, и вдруг Быков говорит: «Сейчас прочту, слушай. Буквально за пару минут написал:

Что такое Гафт,
Вряд ли кто поймет.
Гафт — это, наверное,
Факт наоборот».

Поразительная интуиция у Ролана была, собачья! Я все и всегда делаю наоборот, не так, как надо. Хочу одно — получаю другое.

Потом появились и другие эпиграммы на меня.

На Гафта

Р. Быков

Мой нежный Гафт, мой нервный гений,
Храни тебя Господь от тех,
Кто спровоцировал успех
Твоих незрелых сочинений.
из писем
В Крыму гуляли две собаки,
Все это правда, а не враки.
Гафт это точно написал
И все размеры указал.
Но, милый Валя, вы, однако,
Все лаете, да на других,
А кто же третья та собака,
Облаявшая тех двоих?

С. Дитятев

Гафт очень многих изметелил
И в эпиграммах съел живьем.
Набил он руку в этом деле,
А остальное мы набьем.

М. Рощин

У Гафта нет ума ни грамма —
Весь ум ушел на эпиграммы.

А. Иванов

На Гафта? Эпиграмму? Ну уж нет!
Ведь от него же никуда не скроешься.
А Гафт, хоть он актер, а не поэт,
Так припечатает, что не отмоешься…

З. Гердт

Он гением назвал меня,
Но это было днем,
А вечером того же дня
Назвал меня говном.
Но говорить о нем шутя
Я не имею прав,
Ведь он и вечером, и днем
Был в общем где-то прав.

А. Бовин

Жил в Древнем Риме поэт Плавт,
Но Плавт не знал, что будет Гафт,
Поэтому у Плавта
Нет ничего про Гафта.

А. Тихановский

За чудные природы данные
Ждут Гафта небеса обетованные.

Валерий Краснопольский

К актерам я неравнодушен
И пил с одним на брудершафт,
А он мне после плюнул в душу,
Иначе был бы он не Гафт.

Георгий Фрумкер

Умен, красив, все это правда.
Других достоинств — целый лист,
А сколь ценна улыбка Гафта,
Ответить может лишь дантист.

N

Зачем нам спрашивать дантиста?
Улыбке Гафта нет цены.
От Бога в нем талант Артиста
И обаянье Сатаны.

Несыгранные роли

Сожалею, что много интересных ролей отклонил, порой даже сам не отдавая себе отчета, почему. Что поделаешь, такой характер! Олег Табаков несколько раз звал меня во МХАТ. Должен был играть в «13» у Володи Машкова, но отказался, роль досталась Авангарду Леонтьеву. Прекрасный спектакль! Пожалел, что отказался, еще до того, как увидел его. Зачем же отказался? Испугался, что сил не хватит. Машков приезжал ко мне домой из Голливуда, все обговаривали. Но в последний момент я сказал: «Знаешь, мне сил не хватит. Не буду».


Еще от автора Валентин Иосифович Гафт
Эпиграммы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


…Я постепенно познаю…

В книгу кроме известных стихов и эпиграмм включены новые и ранее не публиковавшиеся произведения Валентина Гафта, в том числе его воспоминания, написанные специально для этого издания. Глава «Штрихи к портрету» содержит новеллы, эссе и интервью о Гафте, предоставленные издательству такими известными деятелями театра и кино, как Л. Ахеджакова, Р. Быков, Г. Горин, И. Кваша, Э. Рязанов. В главах «Имена», «Театр», «Ты и я», «Отражения», «Угол зрения», «Зоосад» произведения подобраны по тематическому признаку, что позволит читателю легче воспринимать и прочувствовать необычную силу поэтического дарования Гафта и своеобразное восприятие им окружающего мира.


Рекомендуем почитать
«Мы жили в эпоху необычайную…» Воспоминания

Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.


Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.


Путеводитель потерянных. Документальный роман

Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.


Герои Сталинградской битвы

В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.


Гойя

Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.


Автобиография

Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.


Прямая речь

Леонид Филатов (1946–2003) был щедро одарен разнообразными талантами. Блестящий артист театра и кино. Замечательный драматург, сценарист и кинорежиссер. Великолепный поэт. Пародист. Сказочник. Автор едкого, уморительно-смешного сказа «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Создатель и ведущий телепередачи «Чтобы помнили» на канале ОРТ.В этой книге Леонид Филатов раскрывается перед нами как глубокий самобытный мыслитель. Он размышляет о природе творчества, о судьбе, о любви…


Не плачь, казачка

Нонна Мордюкова - не просто великая актриса, она символ русской женщины, сильной, жесткой, принципиальной и в то же время мягкой, внимательной, наполненной всепоглощающей любовью и самопожертвованием. Она - наша, настоящая. Другой такой актрисы никогда не было и не будет. Ей удавалось все: драматические, характерные роли и великолепные комедийные персонажи. Она говорила: "В кино все стараются скорей заплакать. Да плакать легче всего, ты попробуй засмеяться, чтобы зрительный зал попадал от хохота!"  Когда читаешь эту книгу, кажется, слышишь ее голос.


Байки на бис

Народный артист СССР Лев Константинович Дуров – блистательный рассказчик, его байки славятся не только в театральном мире, но и давно уже завоевали поистине всенародную любовь.Данная книга – наиболее полный сборник баек от Дурова.


«Сивый мерин»

Роман-детектив, написанный знаменитым актером, с кинематографической точностью представляет героев на изломах Эпохи.«Кинематограф, театральное действо проглядывают сквозь строки романа. Близко к сценарному построению текста, сжато и точно выписаны характеры. Действие развивается поразительно быстро, но без спешки, что дает возможность следить за приключениями героев этого „детектива“.Кавычки, в которые взято слово, обозначающее жанр… Уместны они? И да, и нет. К месту они потому, что детектив — верно найденная форма повествования.