Красные фонари - [14]
2006
Муха
Михаил Козаков о Гафте
ГАФТ не рифмуется ни с чем
Актер об актере: дружеское объяснение в любви
Я припоминаю Школу-студию МХАТ в 1953 году. Вступительные экзамены абитуриентов. Я уж закончил первый курс. Мы, перешедшие на второй, болеем за вновь поступающих. Перед комиссией появляется длинный худой брюнет. Он заметно смущен и не уверен в себе. У него странная фамилия, такая же странная, как он сам, редчайшая, как он сам, каким станет. Читает. Принят. Я болел за этого парня и, кажется, первым сообщаю ему по секрету, что его возьмут. Взяли.
И вот Гафту, как и мне, за 70 лет…
…Грустно. Правда, как посмотреть. Мы с ним актеры-долгожители. Аксакалы. За 50 лет труда Валентин Иосифович настругал столько, что мало не покажется, — известно всей стране. Скажу сразу: я люблю Гафта, как мало кого в моем талантливом поколении. Я его люблю, а не просто ценю или уважаю. За что? И хотя любовь, как известно, необъяснимое чувство, все же попробую что-то объяснить, прояснить хотя бы для себя самого.
Скептик-иронист скажет: да что тут понимать? Они похожи и по типу, и по крови, и по отвратительным характерам. Любя Гафта и объясняясь в любви к нему, Козаков объясняется, в сущности, в любви к себе самому. Что ж, так и есть. Мы ведь любим своих отцов, своих детей, своих братьев. Что ж в этом плохого? Это естественно. Хуже, когда наоборот. Актерское братство — звучит красиво. А на деле? Не случайно день, когда братство собирается в начале сезона, именуют «иудиным днем». Такова уж наша профессия, во многом замешенная на конкурентности и тщеславии, на зависти и тщательно скрываемой фальши в отношениях между собой.
Мы с Валей должны бы особенно настороженно относиться друг к другу именно из-за сходства: как бы претендуем на одни и те же роли — и претендовали, и даже несколько раз их играли. И каплея Гусева в «Валентине и Валентине» Рощина. Он — в «Современнике», я — во МХАТе. Оба репетировали в ефремовской «Чайке» в «Современнике» не подходящую нам обоим роль — управляющего Шамраева. Он сыграл, я — нет. Он и я играли одну роль, правда, в разные временные периоды, в волчковском спектакле «Обыкновенная история» — дядюшку Адуева. Оба могли бы сыграть Воланда, хотя всерьез его сыграть невозможно, как экранизировать весь этот роман. Правда, Гафт все-таки сыграл у Кары в невышедшем фильме. Я, слава богу, нет.
Список сыгранного и несыгранного можно бесконечно длить. Остановлю себя. Нет. Еще один, но важный для моих размышлений пример. Американский драматург Эдвард Олби когда-то в шестидесятых подарил мне изданную по-английски пьесу его авторства «Кто боится Вирджинии Вульф?» и пожелал мне, молодому тогда, сыграть в ней роль Джорджа, когда стану старше. Не сыграл. Сыграл Гафт. Блестяще. Был на премьере и выразил ему мои восторги. Искренне. Придя домой, даже написал на обратной стороне программки… Дабы несведущий читатель понял: был отличный американский фильм по пьесе Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?», где роль Джорджа играл блистательный Ричард Бартен, а стареющую красавицу Марту — признанный секс-символ и звезда кино Элизабет Тейлор. Вульф — Волк, а также переводчик пьесы, шедшей в «Современнике», — Вульф Виталий («Серебряный шар»). Итак:
Эту страсть к дружеским эпиграммам я заимствовал у того же Гафта. Только Валька — классный эпиграммист, а я лишь эпигон. Когда-то он написал про меня эпиграмму, которую очень многие охотно цитировали:
Я, впервые услышав ее (кстати, от него самого), вспыхнул — я сразу понял, что она разойдется. Так и случилось. Хотя эпиграмма эта, безусловно, смешна и многозначна, по крайней мере я так ее воспринимаю, я был ославлен на всю страну.
На всех выступлениях отдела пропаганды, связанного со всякими искусствами, меня спрашивали о Валькиной эпиграмме. Однажды я сказал ему: «Валька, ты сделал мне прекрасную рекламу среди женской части населения. Многие, заинтересовавшись, решили проверить правдивость твоего заявления. Спасибо, друг». Однако я предпринял попытку ответа знаменитому эпиграммисту:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу кроме известных стихов и эпиграмм включены новые и ранее не публиковавшиеся произведения Валентина Гафта, в том числе его воспоминания, написанные специально для этого издания. Глава «Штрихи к портрету» содержит новеллы, эссе и интервью о Гафте, предоставленные издательству такими известными деятелями театра и кино, как Л. Ахеджакова, Р. Быков, Г. Горин, И. Кваша, Э. Рязанов. В главах «Имена», «Театр», «Ты и я», «Отражения», «Угол зрения», «Зоосад» произведения подобраны по тематическому признаку, что позволит читателю легче воспринимать и прочувствовать необычную силу поэтического дарования Гафта и своеобразное восприятие им окружающего мира.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Эту книжку не обязательно читать подряд. В прихотливом настроении памяти всегда ценны мимолетности, случайные припоминания. Они свободны и поэтому более точны, чем обещанные к сроку мемуары.События, о которых я вспоминаю, пустившись против течения своенравной Леты, редко соотнесены с датами сделанных записей. Все, о чем мне привелось вспомнить, перестало принадлежать ей — реке Забвения. Может быть, поэтому по ней теперь можно путешествовать, всякий раз отправляясь с разных пристаней.Я же, оставаясь на берегу, хочу, чтобы вы не скучали при чтении.
Нонна Мордюкова - не просто великая актриса, она символ русской женщины, сильной, жесткой, принципиальной и в то же время мягкой, внимательной, наполненной всепоглощающей любовью и самопожертвованием. Она - наша, настоящая. Другой такой актрисы никогда не было и не будет. Ей удавалось все: драматические, характерные роли и великолепные комедийные персонажи. Она говорила: "В кино все стараются скорей заплакать. Да плакать легче всего, ты попробуй засмеяться, чтобы зрительный зал попадал от хохота!" Когда читаешь эту книгу, кажется, слышишь ее голос.
Народный артист СССР Лев Константинович Дуров – блистательный рассказчик, его байки славятся не только в театральном мире, но и давно уже завоевали поистине всенародную любовь.Данная книга – наиболее полный сборник баек от Дурова.
Роман-детектив, написанный знаменитым актером, с кинематографической точностью представляет героев на изломах Эпохи.«Кинематограф, театральное действо проглядывают сквозь строки романа. Близко к сценарному построению текста, сжато и точно выписаны характеры. Действие развивается поразительно быстро, но без спешки, что дает возможность следить за приключениями героев этого „детектива“.Кавычки, в которые взято слово, обозначающее жанр… Уместны они? И да, и нет. К месту они потому, что детектив — верно найденная форма повествования.