Красное зарево над Кладно - [97]

— Где ваш багаж?

— Вот этот рюкзак, — отвечает Тонда.

— И больше ничего? — спрашивает таможенный чиновник.

— Ничего, — гласит ответ.

— Что у вас в рюкзаке?

— Белье, свитер, запасные брюки и немного еды на дорогу, — говорит Тонда.

— И все? — осведомляется таможенный чиновник.

— Все. Открыть? — спрашивает Тонда, собираясь открыть рюкзак.

Чиновник немного отступает назад. Критически оглядывает рюкзак. Несколько раз щупает рукою. Потом решается. Приклеивает бумажку и объявляет: «Готово. Забирайте». И таможенный осмотр для Тонды окончен.

Слава еще не вернулся. Чиновники взвесили его сахар и сухари и убедились, что вес соответствует разрешению. Наложили свою визу. Он должен уплатить несколько крон сбора. Таможенники заполняют разные официальные бумаги. Затем пассажира с соответствующими бумагами, квитанциями и чемоданом передают немецким таможенникам.

Немецкие таможенники берут бумаги. Просматривают содержимое чемодана, взвешивают вещи. Сравнивают удостоверения с только что полученными бумагами. Советуются. В недоумении качают головами. Зовут начальника. Тот требует документ о разрешении на ввоз сахара и сухарей в Германию. У Славы нет такого разрешения. Он доказывает, что оно не нужно ему потому, что он не останется в Германии. Он здесь только проездом, он едет в Россию. Новое совещание. Беготня, расспросы и, наконец, решение: «Чемодан будет запечатан. Пассажир получит справку. При выезде из Германии владелец предъявит эту справку. Таможенники на пограничной станции убедятся, что печати не были повреждены. Они снова взвесят чемодан, чтобы установить, что в Германии из него ничего не было вынуто. Потом снимут печати, и тогда владелец сможет свободно распоряжаться своим чемоданом и его содержимым».

А осмотр у Тонды? Он прошел так же, как и на чешской стороне. Рюкзак с бельем и продовольствием на дорогу. Проезд через Германию. Все в порядке. Открывать не надо — и «готово».

Друзья опять сидят в поезде и едут в Берлин.

— Так как же ты думаешь, Слава? Всегда лучше, чтобы все было гарантировано и официально подтверждено? Ведь тогда у человека в пути не будет никаких затруднений и неприятностей, правда? — подзуживает товарища Тонда.

Слава только хмурится.

— Вот я с удовольствием посмотрю, во что ты переоденешься, если нам придется надолго задержаться в Берлине в ожидании эстонской визы. Неприятно будет ходить в грязном белье, но зато у тебя прекрасная страховка. А это тоже чего-нибудь стоит. Казенные печати на чемодане! По крайней мере, ты ничего не можешь потерять, — продолжает допекать товарища Тонда.

Но товарищу не до разговоров. Поэтому и Тонда уткнулся в угол и задремал. Поезд ползет к Берлину. Едет в послевоенном темпе. Только к полночи он, наконец, дотащился в Берлин, на Ангальтский вокзал.

Товарищи стоят перед вокзалом. «А что теперь?» Они никогда не были в Берлине. Трамвай ночью не ходит. Не остается ничего другого, как, несмотря на все добрые советы товарища Шмераля, взять извозчика и ехать в пансион по адресу, который он им дал.

— Ну, один раз ничего. Мы это потом сэкономим, — решают товарищи, усаживаясь в дрожки. Они дают извозчику адрес пансиона. Тот смотрит на записку, хлещет коня и едет. Дрожки стучат по берлинским мостовым. Тонда и Слава разглядывают берлинские улицы, насколько позволяет ночной полумрак. Им кажется, что дрожки как-то странно поворачивают на перекрестках, словно они меняют направление и едут назад. После получасовой езды Тонда обращается к Славе:

— Здорово, однако, Шмераль определяет расстояния. Он говорил, что пансион всего в нескольких шагах от Ангальтского вокзала. Вот так несколько шагов! Какое мучение было бы тебе тащиться с этим запломбированным чемоданом. А почему, скажи пожалуйста, ты не оставил его на вокзале в камере хранения, раз все равно не можешь его открыть? Спроси хотя бы у извозчика, куда он нас везет. Может, он неправильно прочитал адрес?

Но извозчик уже остановился. Он слезает с козел и звонит у дверей пансиона. Отворяет старая седая дама в ночном чепце. Радушно приветствует гостей. Да, у нее есть свободные комнаты. Господа могут пройти наверх. Извозчик берет багаж и относит его в дом. Слава вынимает деньги и спрашивает счет.

— Сто двадцать марок, — заявляет извозчик.

У товарищей даже спирает дыхание. Слава выкладывает на стол сто двадцать марок. Извозчик берет их и прощается с приятной улыбкой и вежливым поклоном. Возвращается хозяйка.

— Откуда привез вас этот извозчик? — спрашивает она с участием.

— С Ангальтского вокзала, — отвечают друзья.

— С Ангальтского вокзала? И сколько вы ему заплатили? — осведомляется хозяйка.

— Сто двадцать марок, — говорит Слава. — Мы знаем, что в Берлине извозчики теперь дороги.

— Сто двадцать марок с Ангальтского вокзала?! Иисус-Мария! — всплескивает руками хозяйка и опускается на стул, но тут же приходит в себя, вскакивает и кричит: «Скорее, скорее, какой у него был номер? Надо скорее позвать полицию»!

Бесполезно. Ни Тонда, ни Слава не знают номера.

— Это много — сто двадцать марок? — спрашивает Слава.

— За несколько шагов от вокзала? Да тут и двенадцати марок было бы много, — наставляет их хозяйка.