Красное зарево над Кладно - [85]

— На меня? — удивляется Тонда.

— Да, на тебя, за то, что ты отказался от этой должности, — уверяет Ванек.

— Не мог я за это взяться, Ванек. Я ведь секретарь, у меня масса работы, — защищается Тонда.

— Не выдумывай. Разве сейчас, когда ты заместитель, у тебя меньше работы, чем было бы, если б ты стал старостой? Мне ты это не рассказывай. Я тебя насквозь вижу. Не зря я тебя воспитал. Ты не принял должность старосты, чтобы помочь товарищу. Ты знал, что если бы Карела не выбрали старостой, его бы это задело, а особенно задело бы его тещу. А потом это, и правда, могло иметь нехорошие последствия. Не рассказывай мне, будто не знаешь Карела и его тещу. Ты прекрасно понимаешь, что ни на Карела, ни на нее нельзя положиться. Ты знаешь их слабости и делаешь все, чтобы удержать их с нами. Я тебя не упрекаю, Тоничек. Возможно, что в данный момент это правильно и хорошо с точки зрения тактики. Но если ты решил безгранично доверять Киндлу, то это ошибка. Когда возникнут трудности — на него не полагайся. Карел бороться не будет, да и теща ему этого не позволит, как только окажется, что это угрожает ее горделивой мечте видеть Карела паном. Ну, ладно, хватит об этом. Но ты вспомни когда-нибудь старого товарища Ванека, когда дело дойдет до трудностей.

— Ванек прав, ну их, Киндла и его тещу, — вмешивается Лойза Саска. — Поговорим лучше о партии. Правда ли, что хотят расколоть партию и создать новую? Скажи прямо, Тонда!

— Товарищи, да ведь не тайна, что мы обсуждали этот вопрос. И обсуждали не только те, кто возвратился из России. Многие наши тоже спрашивали, как бороться против оппортунистической политики, которую проводит руководство. Должны ли недовольные выйти из партии и основать новую, или должны остаться и бороться за то, чтобы нынешняя оппортунистическая политика была заменена рабочей, революционной. Ведь в некоторых местах дело дошло до организации самостоятельных коммунистических групп. Правда, большую часть их основывали бывшие последователи анархизма, но и некоторые наши товарищи в этом участвовали. Вот тогда и встал вопрос, должны ли мы расколоть партию или завоевать ее. После многих дискуссий мы решили завоевать большинство в партии. Мы будем убеждать членов партии, что коалиционная оппортунистическая политика пагубна и убийственна для рабочего класса. Мы будем требовать созыва съезда. Завоевать на съезде большинство, избрать новое руководство, покончить с коалицией с мелкой и крупной буржуазией. Сплотиться с рабочим классом. Вступить в III Интернационал. По примеру русского пролетариата и плечом к плечу с ним бороться за социальный переворот, за построение социализма. Поэтому мы шли на выборы, сохраняя единство, хотя и не были согласны с рядом кандидатур, которых выдвинула партия. Для нас был важен не тот или иной депутат. Для нас главное было — победа партии, победа рабочего класса, победа социализма. А сейчас, когда мы победили на выборах, необходимо требовать, чтобы руководство партии извлекло из этого урок. Товарищи обвиняли нас в том, будто своей революционной политикой Кладно ослабляет позиции партии. Выборы явились ответом на такое обвинение. В нашей области мы получили преобладающее большинство всех голосов. Мы — хозяева почти во всех областях. Нигде, ни в одной области, социал-демократические кандидатские списки не собрали столько голосов, как у нас: и в палату депутатов, и в сенат. Значит, подтвердилось, что революционная политика партии полезна, а оппортунистическая — вредит ей. Теперь необходимо созвать съезд. Совершить радикальный поворот. Добиться, чтобы не только в Кладно и оппозиционных областях и организациях проводилась революционная социалистическая политика, — надо чтобы такую политику проводило руководство партии и единодушно вся партия. Я думаю, товарищи, с этим вы будете согласны: и вы в Жегровице, и шахтеры на шахтах, и рабочие на металлургических заводах.

— С этим-то мы согласимся, — подтвердил Клейн. — И товарищ доктор Соукуп тоже, наверное, согласится, и Карел Киндл, и вся партия. Против этого никто ничего не скажет.

— Нет, возражения тут обязательно будут, товарищи, — замечает Ванек. — Если бы мы думали, что против этого никто не станет возражать, мы бы не представляли положения дел. Если бы не было возражений против подлинно социалистической политики в социал-демократической партии, то нынешняя ситуация выглядела бы иначе. Почему, товарищи, две недели назад в Кладно все бастовали? Мы требуем от правительства, республики, в котором есть и наши министры, чтобы оно немедленно завязало политические и экономические отношения с социалистической Советской Россией.

Ведь просто позор, что наша республика до сих пор этого не сделала, не признала Советской России. Стыдно, что рабочие должны бастовать, чтобы заставить правительство, главой которого является социал-демократ товарищ Тусар, признать Советскую Россию. Почему наше правительство не признает Советов? Потому, что их до сих пор не признали западные капиталистические державы. Наша республика, о которой нам то и дело твердят, что она будет социалистической, в вопросах международной политики руководствуется диктатом капиталистических государств. И при этом нас уверяют, что министр иностранных дел доктор Бенеш — социалист. Но что же это за социалист, если он не хочет установить отношения с социалистическим государством — нашим ближайшим соседом? Вместо этого он завязывает дипломатические отношения с любыми буржуазными странами, где бы они ни находились, и признает их.