Красное зарево над Кладно - [81]

Надо вам было видеть ее в эту минуту! Вы ведь знаете, что Андула — точно дракон. Но как она в тот момент на меня сверкнула глазами! Я еще в жизни такого не видел. В огне этого взгляда ее слезы сразу высохли. Сжала руку в кулак и незаметно грозит мне.

Понял я, что больше не надо ее раздражать. А то в конце концов я больше всех был бы наказан. С моей Андулой шутки плохи, когда она разойдется. Поэтому я начал мирно.

— Гражданка Саска, извините, я вам только цитировал закон, разъяснял, так сказать, в чем, согласно закону, заключается воровство на поле. От вас мы хотим лишь узнать, что вы дергали в тот четверг, когда вас видели господа. Траву или всходы, как они утверждают? В указанный день вы на поле были, это показали свидетели. Спор идет только о том, что вы там дергали.

— Да что же я дергала! Чего ты мне голову морочишь? Сам знаешь, что я хожу в поле за одуванчиками для гусят, — набросилась Андула.

Теперь уже я не осмелился призвать ее к порядку за то, что она так фамильярно обращается ко мне перед судом.

— А что скажете вы, гражданин Машек? — обращаюсь я к истцу.

— Пускай не сочиняет. Одуванчики! Зачем бы она полезла в поле за одуванчиками? Это были всходы, — говорит Машек.

— А вы что скажете, гражданин Ржига?

— Конечно, всходы, само собой разумеется, — свидетельствует Ржига.

— А вы, гражданин Вавра? — спрашиваю я Вавру. — Ваше свидетельство будет решающим. Вы общинный сторож. Община вам платит, а я — староста, ваш непосредственный начальник. Помните ли вы еще свою присягу?

— Как же не помнить. Хоть сейчас могу повторить формулу присяги для лиц, охраняющих полевое имущество. — Вавра становится в позу «смирно», поднимает два пальца и произносит:

«Клянусь, что всегда буду заботливо и преданно охранять и стеречь вверенное мне полевое имущество и что о каждом, кто каким бы то ни было способом задумает ему нанести ущерб, или и в самом деле нанесет ущерб, или вообще совершит воровство на поле, я, невзирая на лица, о таком человеке честно донесу, а в случае необходимости возьму в залог его вещи или самого арестую, а того, кто невиновен, несправедливо обвинять или давать повод к подозрению не буду; что всякий ущерб буду любыми способами предотвращать, а о нанесенных убытках, по своей сознательности и добросовестности, доносить и оценивать их, и если понадобится, то потребую, чтобы пострадавшим было выдано возмещение, полагающееся по закону, и без ведома и согласия моих начальников, а также, если не встретятся непреодолимые препятствия, уклоняться от возложенных на меня обязанностей не стану; что буду всегда честно охранять доверенное мне имущество, да поможет мне в этом бог!»

— Ну, ладно, Вавра. Не нужно было читать присягу. Видно, что вы сознаете всю важность своих обязанностей. Истец и ответчица должны признать, что мы ведем разбирательство объективно и беспристрастно. Напоминаю вам, общинный сторож Вавра, что, согласно параграфу 28 закона от 28 октября 1875 года, полевой сторож обязан без промедления сообщать общинному начальнику о каждом замеченном случае воровства в поле. Так и сделали. Значит, гражданка Саска, ваше воровство в поле установлено заявлениями истца, свидетеля и полевого сторожа, а также вашим собственным признанием. Нам остается определить убытки. Истец и свидетель утверждают, что вы дергали всходы. Если так, то нанесен большой убыток. Вы утверждаете, что это были одуванчики. Власти должны все это установить и решить дело. Согласно полному тексту параграфа 38 закона, лица, приставленные к охране полевого имущества, наперед приглашаются установить произведенные убытки. Как вы, Вавра, определяете этот убыток согласно закону, который я зачитал?

Вавра стоит и смущенно почесывает затылок.

— Если все должно быть точно по закону, господин староста, так я скажу, что не могу оценить на перед. Мы, ведь не поймали госпожу старостиху. Она улепетывала с поля так, что только пятки сверкали. Не мог я ее на перед-то оценить, видать было, извиняюсь, одну задницу. Но когда она бежала, из корзинки вылетело немного краденого. Я подобрал: это были одуванчики.

— Так, а всходов вы, значит, не видели? — спрашиваю Вавру.

— Ну, всходы я тоже видел, господин староста, — подтверждает Вавра.

Истец Машек зашевелился с победоносным видом.

— Вот видите, господин староста, Вавра правильно свидетельствует. Всходы тоже были в корзинке. Вавра, вы — честный человек. Можете в нижнем трактире выпить пол-литра пива за мой счет.

— А вы и всходы видели в корзинке? — спрашиваю я Вавру.

— Ну, где там в корзинке. Я ведь сказал, мне не было видно, что в ней лежало, — отвечает Вавра.

— Да ведь вы только что подтвердили, что всходы там тоже были, — напоминает Машек Вавре.

— Всходы-то были, но не в корзинке, а в поле. Ведь все это случилось на вашем ржаном поле, дядюшка Машек, — добродушно замечает Вавра.

— Чтоб вас чорт побрал, дурак! Не заплачу за пол-литра в нижнем трактире, — с досадой говорит Машек.

— Как же вы определяете убыток, нанесенный выдергиванием одуванчиков? — обращаюсь я к Вавре.

— Убыток? Да трудно сказать… Ведь это не может повредить, наоборот, хорошо, если эту дрянь выполоть из всходов. Но надо дергать осторожно, — поясняет Вавра.