Красное зарево над Кладно - [70]

— Простите, господин управляющий… Я все уберу… Пол выскребу… — тихо, просительным тоном говорит она беснующемуся управляющему.

Но тот продолжает браниться и кричит, как в лесу:

— Что за свинство! Как ты смеешь соваться в господскую канцелярию, дура?! Кто ты такая, как ты сюда попала, шлюха грязная? Вот схвачу тебя за… и дверь тобой вышибу, свинья грязная!

Управляющий подступает к потрясенной девушке и тормошит ее.

Вдова заступается за девушку:

— Простите, господин управляющий, не ругайте, девочка тут ни при чем. Это моя дочка. Об этом вы уж со мной говорите…

И старается утешить рыдающую дочь:

— Не плачь, Аничка, иди домой.

Девушка поднимает голову и выпрямляется. Лицо светлеет, хотя еще видны следы слез. Глядя на нее, управляющий не может скрыть своего изумления:

— Ах ты, чорт… — вырывается у него. — Ну, тогда другое дело, — говорит он вдове. — Так это ваша дочка? Гм… А как она сюда попала?

— Да я взяла ее с собой, чтобы мне немного помогла и сама чему-нибудь научилась, — объясняет Минаржик. — После Нового года ей это понадобится.

— А сейчас, что она делает? Наверное работает у нас в усадьбе? А где? — с интересом расспрашивает управляющий.

— Пока дома, господин управляющий, — отвечает мать.

— Такая большая девочка, а вы до сих пор держите ее дома? Видно, вам прекрасно оплачивают уборку? — иронически говорит управляющий.

— Да ведь надо кого-нибудь оставлять дома с детьми. А у меня их шестеро с Аничкой. Самой младшей еще только три года. Кто-то должен смотреть за детьми и готовить им, раз я целый день в усадьбе. Теперь-то уж по-другому пойдет. Аничка после Нового года начнет работать. Поэтому я и взяла ее сюда, чтобы она хоть немного приучилась к уборке. Ну, дочка, что ж поделаешь, надо же было с первого раза получиться такой неприятности… Господина управляющего рассердила, — успокаивает дочку мать.

— Ну, ничего. Не боги горшки обжигают, я ничего плохого не думал, — уже мирно говорит управляющий и с удовольствием гладит девушку по ее красивым длинным черным волосам. Потом начинает ее уговаривать.

— Не принимай так близко к сердцу, всему научишься. Мы с тобой уживемся. Не такой уж я злодей, каким на первый взгляд кажусь. А как с заменой? — обращается он к Минаржик. — Вы, значит, договорились с господином нарядчиком, что девушка будет убирать здесь вместо вас? А вы куда? Что будете делать в усадьбе?

— Нет, господин управляющий, не так, — говорит вдова Минаржик. — Я останусь здесь, а Аничка после Нового года пойдет на работу в Кладно. Уже насчет места договорились.

— Так, стало быть, в Кладно, — разочарованно произносит управляющий. — А на кого останутся дети и дом?

— Катюшка будет присматривать. Ей уже четырнадцать лет. Как раз теперь на рождество получила из школы увольнительное свидетельство. Позаботится обо всем.

Управляющий с минуту не отвечает. Видно, он что-то обдумывает. Наконец, говорит:

— Подумайте, пани Минаржик, не сделайте глупости. Зачем девушку посылать в Кладно? Вы ведь знаете, что такое Кладно? Знаете, какой может стать там ваша дочь, если не будет у вас на глазах. А ведь дело можно устроить иначе. Раз вы уж стали приучать ее к делу, ладно, пусть остается в усадьбе. Она заменит вас, будет убирать и прислуживать. А для вас здесь тоже найдется место. Я сейчас же поговорю об этом с приказчиком. Пойдете в коровник, поближе к молоку. Ну как, что скажете? Хорошая мысль, а? — радостно обращается он к обеим, благосклонно похлопывая Анчу по спине.

— Спасибо вам, но так не пойдет, — отвечает вдова. — У Анички уже есть место, мы твердо договорились. На крещенье уж работать пойдет.

— Погодите, погодите, пани Минаржик. Я ведь с вами поступаю по-хорошему, стараюсь, чтобы вам было лучше. Вы ведь батрачка, работаете на хозяйских харчах, получаете в имении жилье. А полагается, чтобы не один батрак работал: его жена и все родные обязаны ему помогать. Я не намерен всю жизнь обеспечивать жильем и харчами вас и всех ваших сорванцов, если вы одна будете работать в усадьбе. Поразмыслите-ка над этим. Я хочу, чтобы все было по-хорошему. Анча не пойдет служить в Кладно, она останется тут, в усадьбе, и будет вместо вас прислуживать у меня в канцелярии и в доме. А вам тоже приказчик даст работу. Если не нравится в коровнике, при молоке, выбирайте себе что-нибудь другое. Об этом мы договоримся, но Анчу я в Кладно не пущу! Только этого еще мне нехватало! Отпускать своих рабочих и доставать других чорт знает где. Да к тому же заселять хозяйские квартиры людьми, не работающими в усадьбе. Нет, из этого ничего не выйдет. Ну, что ты скажешь? — обращается управляющий к девушке. — Ведь верно, останешься у нас? Ну, не огорчайся, что накричал. Я не знал, как дело было, а теперь мне, все ясно. Что тебе делать в Кладно? Изнурять себя работой ради какой-то чиновницы? У нее и самой-то нет гроша за душой. А тут, в усадьбе, другое дело. У нас дом — полная чаша, а потом, девушка, станет еще лучше. Пойми только, к нам в гости будут ездить большие господа: господин главный директор, господа из министерства. А может быть, заедет даже сам господин министр. Так что ты станешь обслуживать настоящих господ, если будешь умницей. Чорт возьми, да ведь это идея! Я и в самом деле приглашу господина министра. Если будешь умницей и угодишь ему, что ж, он кавалер хоть куда! А своих людей господин министр не забывает. Ну, так как же, мамаша, по рукам? Анча остается в усадьбе, верно я говорю? — заканчивает управляющий, одной рукой теребя мать, а другой похлопывая по спине видимо изумленную девушку.