Красное зарево над Кладно - [69]

На этом закончилось правление графа в Смечно. Но его собственность государство до сих пор не экспроприировало. Очередь до конфискации помещичьих поместий все еще не дошла. Правительство не торопится. Императорские поместья были конфискованы, и собственность императорского дома перешла в собственность государства.

После переворота сельскохозяйственные рабочие свели счеты с господскими управляющими. Управляющие стали кроткими, как овечки, и заискивают перед рабочими. Ведь они, мол, ни в чем неповинны. Во всем была виновата эта чужеземная монархия. Не будь чужеземного господства, так они и их приказчики, надсмотрщики и остальные погонялы не тронули бы волоска на голове батраков. В общем после переворота сельскохозяйственным рабочим в императорских поместьях стало легче. Они вздохнули свободнее. И хотя условия их жизни, по существу, совсем не улучшились, но общественное положение изменилось. Батраков признали людьми. Они выбирают из своей среды уполномоченных, создают свои профессиональные организации. Батраки из крупных поместий лавиной вливаются в профсоюз. Десятки, сотни, тысячи заявлений поступают в наскоро созданные секретариаты. Не успевают заполнять членские билеты. Профессиональный союз сельскохозяйственных рабочих быстро вырастает в крупную организацию. Становится решающей и серьезной силой. Многое она решает теперь в бывших императорских поместьях.

Эта сила профессионального союза сельскохозяйственных рабочих — растущая день ото дня, — словно заноза в глазах магнатов-аграриев. Она колет глаза аграрной партии, которой руководит министр внутренних дел господин Швегла. А больше всего беспокоит министра земледелия, крупного магната-агрария Прашека.

Необходимо что-то сделать, чтобы остановить беспрерывный рост профсоюза, надо сломить его мощь. К этому готовятся господа аграрии. В государственные поместья назначены правительственные уполномоченные, поставлены новые приказчики и управляющие. Всех их подобрали из самого узкого круга лиц, которым покровительствуют крупные землевладельцы. Зачастую это авантюристы самого низкого пошиба, встречаются типы с более чем сомнительной репутацией. Многие из них не поладили с законом и оказались на скамье подсудимых за большие преступления. Но крупные землевладельцы смотрят на такие недостатки сквозь пальцы: им нужны решительные и преданные люди.

Ведь министр земледелия — господин Прашек, он-то свободен от предрассудков. Еще в ту пору, когда господин Прашек был министром его величества государя императора Франца-Иосифа I, он выбросил известный лозунг:

«Дурак бы я был, если б не брал».

Этот лозунг стал признанным девизом крупных землевладельцев и их прислужников. Берут, где только могут. Чешский трудовой народ в городах и селах почувствовал их ненасытную жадность особенно во время войны. Революционный переворот на время укротил алчность и ненасытность помещиков. А теперь она опять властвует, вспыхивает со стихийной силой.

Новые господа начинают хозяйничать в государственных поместьях. Хозяйничают согласно девизу своего верховного хозяина, его превосходительства министра Прашека. Тащут, где могут. Но если хочешь сам наживаться, приходится экономить на других. Сельскохозяйственные рабочие бывших императорских поместий на своем горбу чувствуют последствия господской жадности и экономии. Дело доходит до споров и конфликтов. Положение становится напряженным.

Так же накалена атмосфера и в государственном имении в Неумержице. Неумержице — деревушка, похожая на десятки других. Расположена она в Вельварском районе, самом отдаленном в кладненской округе. Здесь, собственно, уже кончается промышленная область и начинается область чисто сельскохозяйственная. С незапамятных времен главную роль тут играло крупное императорское поместье. Теперь его конфисковали и назначили нового управляющего. В народе говорят, что этот новый управляющий — любимчик его превосходительства господина министра земледелия Карела Прашека.

У нового управляющего пестрое прошлое. Раньше он служил главным кельнером, или управляющим отеля. В отеле собиралось крупнопоместное дворянство, и он пекся об их удобствах и удовлетворял их прихоти. Для их пиров он приготавливал напитки и всевозможные яства и подсовывал им живой товар. Эта забота о наслаждениях господ привела его к конфликту с законом. Его фотография даже попала в альбом преступников. Он был под следствием за мошенничество, воровство и сводничество. Выручили его крупные землевладельцы. Он не забывал господ, и господа не забыли его. Вспомнил о добром приятеле и его превосходительство господин министр Карел Прашек. Вот так Йозеф Локет сделался правительственным уполномоченным и господином управляющим государственного имения в Неумержице. Он хозяйничает и распоряжается. Занял господскую квартиру, развалился в канцелярских креслах. Орет во дворе, в конюшнях и в доме. Орет в канцелярии и сейчас, в конце декабря 1919 года. На полу валяется разбитая чернильница, из нее вытекают чернила. Над чернильницей с тряпкой в опущенных руках стоит молодая девушка. Рядом — ее мать, оцепеневшая от страха. Это батрачка, прислуга в имении, вдова Минаржик.