Красное зарево над Кладно - [67]

Премьер-министр товарищ Тусар здоровается с некоторыми членами депутации, как со старыми знакомыми. Признает выдвинутые требования справедливыми. Может заверить депутацию, что правительство уже само обсудило ряд проблем и приняло меры. Он рад возможности заверить депутацию, что мнение правительства совпадает с мнением населения. Осадное положение и чрезвычайные меры будут во вторник на будущей неделе отменены. Расследование дел политических заключенных будет закончено в течение двух недель — не позже. Что же касается социализации, неизменными остаются принципиальное решение и договоренность между всеми правительственными партиями, что к социализации нужно приступить. Дело очень сложное и трудное. Требует зрелого размышления и значительной подготовки. Усиленная подготовительная работа ведется. Глава правительства убежден, что подготовка будет успешно завершена. Что путем законности и мирной эволюции будет у нас проведено в жизнь единственное в своем роде историческое дело — социализация мирным путем, которая послужит примером всему миру!

Депутация уходит. Головы полны обещаний столь любезного сегодня господина премьер-министра. Карманы полны сигарет, которые господин премьер-министр собственноручно благосклонно раздавал и предлагал делегатам.

После ухода делегации премьер-министр входит в смежное помещение, где собралось большинство членов президиума социал-демократической партии.

— Как дела на улице, товарищи? — это первый вопрос главы правительства.

— Демонстрация проходит совершенно спокойно. Идут от Градчан к Бржевнову, — гласит ответ.

— Это значит — гора с плеч! — с облегчением вздыхает Тусар, садясь в кресло и закуривая сигарету. Обращается к членам президиума.

— Товарищи, говорю вам, что вы в последний раз заставили меня принять подобную депутацию! В партии необходимо навести порядок. Как долго партия будет терпеть подрывную деятельность кладненцев? Ведь там сплошной большевистский сброд. Это позорит партию. А мне в правительстве из-за этого постоянные затруднения. Если они не хотят ничего слушать, исключите их, и баста!

— Исключить их, товарищи, это действительно был бы наилучший выход. Но можем ли сделать это теперь, перед выборами в Национальное собрание? Подсчитайте, сколько мандатов мы потеряли бы, если бы перед выборами подорвали самые сильные позиции партии. Не остается ничего другого, как снова запастись терпением и подождать. Сманеврировать как-нибудь придется, — отвечает Тусару доктор Мейснер.

— Лучшим маневром было бы, если бы мы смогли кого-нибудь повесить. Я бы, товарищи, перед этим не остановился. Следовало начать, пока все было еще в зародыше, когда большевизм только начал поднимать у нас голову. Это ошибка руководства, прозевавшего удобный момент, — замечает Рудольф Бехине.

— А разве у нас вообще есть какое-нибудь руководство, товарищи? — сетует старый редактор Немец. — Как может руководство сохранять авторитет в низах, если вышестоящие товарищи[35] не обращают на руководство внимания?

— Как тебя понять, товарищ Немец? — резко спрашивает Тусар.

— Разве руководство решало вопрос, кого из товарищей направить в правительство? — упрекает Немец. — Было ли вообще принято решение руководством партии по этому вопросу. Все проделала за спиной руководства пятерка. Руководство было поставлено перед свершившимся фактом. В правительстве то же самое. Никто нам не говорит, что правительство собирается предпринимать. Когда же наступает тяжелый момент, хотят, чтобы мы удержали рабочую массу в узде. После того, как я десятилетиями проработал в рабочем движении, рабочие будут под конец смотреть на меня, как на изменника!

— Дорогие товарищи, — цинично говорит Тусар, — если я должен нести в правительстве ответственность за нашу политику, мне должно быть предоставлено право, чтобы я в переговорах с другими партиями решал и проводил то, что признаю правильным. Я не могу связывать себе руки никакими партийными директивами. Коалиционная политика — это шахер-махерство. Если руководство партии не хочет этого признать, нечего было вам лезть в коалицию. Раз мы уже взяли на себя совместную ответственность, мы обязаны вести себя, как серьезные политики. Никто не имеет права позволять себе такие сумасбродства, какие вытворяют эти обезумевшие рабочие. Вы полагаете, что я постоянно буду улаживать дела с остальными партиями? Вот, например, товарищ доктор Соукуп. Кто ему дал право брать на себя обязанности защитника на процессе большевиков, обвиняемых в государственной измене? Как мне в правительстве объяснить это аграриям и национал-демократам? Процесс по делу о государственной измене. А бывший министр юстиции, депутат, член президиума самой сильной правительственной партии, к которой принадлежит сам глава правительства, защищает государственных изменников на процессе, подготовленном правительством. Что об этом скажут за границей? Ведь это позор! Знаете ли вы, что нам придется ликвидировать весь этот процесс? Против этих большевиков мы все еще не имеем никаких материалов. Как мы сможем их судить, если бывший министр юстиции выступит в роли защитника? Где была твоя голова, Франтишек, когда ты брался за эту защиту? — упрекает Тусар Соукупа.