Красное зарево над Кладно - [20]
«Домой, со смены, господин главный инженер», — отвечаю.
«А что вы украли?» — гремит главный.
«Что я украл?» — удивляюсь я.
«Вы, парень, дурака не валяйте. Что там у вас? — орет главный. — Я воровство пресеку!»
«Что это вам пришло в голову, господин главный? Никакого воровства, — защищаюсь я. — Это только шутка».
«Я таких шуток не потерплю! — продолжает кричать главный. — Одним штрафом вы не отделаетесь. На это есть тюрьма. Я позову жандармов».
«Но, господин главный. Не извольте расстраиваться, — уговариваю я. — Тут и вправду шутка. У меня есть товарищ. Он работает на Максовке. Это, знаете, та шахта, что Пражская металлургическая недавно открыла. Товарищ хвалится, что нигде, мол, нет такого угля, как на Максовке. Домаки, говорит, величиной с хату. Это, мол, господин главный инженер Пашек так ловко пласты находит. «Не выводи меня из себя, — говорю я товарищу. — Этот ваш господин главный — сопливый мальчишка. Он должен прежде поучиться у нашего господина главного. А ваш уголь? Бьюсь об заклад, что не принесешь с Максовки такой домак, какой я с Энгерта принесу. И, стало быть, мы поспорили: товарищ сегодня принесет домак с Максовки. Я несу с Энгерта. Гром и молния, господин главный, если мы этим максовцам не утрем нос. Я не позволю клеветать на нашу шахту и господина главного».
Главный на меня смотрит, готов меня на месте сожрать. Но вижу, что в то же время у него уголки рта вздрагивают. Жду, чем это кончится. Наконец главный разевает глотку.
«Хорошо, — говорит. — Можете отнести этот уголь к себе на Добрую. Но в понедельник утром явитесь с ним в канцелярию. Если не принесешь его назад, ворюга, то свое получишь».
«Так, заварил ты кашу, — думаю про себя. — Потащишь домак на Добрую, а в понедельник снова назад. Иисус-Мария, ведь это добрый час пути. Пари с Венцой выиграешь, но, милый мой, намучаешься».
«Не спрятать ли мне домак в лесу, — думаю, — а в понедельник взять, чтобы, по крайней мере, с ним столько не таскаться. Но это значит проиграть Венце пари. И это опять-таки не годится, — говорю себе. Ты — Шадек, и проиграешь? Где же тогда у тебя башка?» Беру домак и, надрываясь, тащу его в Добрую. Пари я выиграл.
В понедельник иду работать. На утреннюю смену и без домака. Прикидываю. Все-таки главный так рано не проснется. До того как он появится, возьму я на шахте новый домак, который был у меня там приготовлен, и покажу ему. Уголь как уголь. Главный подмены не заметит. Все-таки башка-то у меня варит. Но что бы вы думали? Этот чорт главный ждал меня у ворот, в проходной. Как только меня увидел, сейчас же накинулся.
«Ну что, Шадек? Где уголь?»
«Уголь? Какой уголь?» — прикидываюсь, будто удивился.
«Ты, парень, меня не разыгрывай! Я тебя в тюрьму посажу. Не думай, что дам себя водить за нос. Где тот уголь, который ты украл в субботу?», — орет на меня главный.
«Ах, так? Господин главный имеет, значит, в виду тот домак? Господин главный, ну куда эта Максовка суется. Я выиграл. Клянусь душой, выиграл. Венце пришлось признаться, что уголь Пражской металлургической с нашим не сравнится. Ему пришлось заплатить. Пари я выиграл. Куда там Максовке до нашей шахты. А наш господин главный, как хорошо работать под его начальством! Так я вам, ваша милость, очень благодарен, что разрешили мне этот домак унести. Я всегда говорю, с нашим господином главным Энгерт обязательно выиграет».
Главный сверкает на меня глазами, но уже не орет. Только никак не отлипнет.
«Не мелите вздор. Где уголь? Я разрешил вам унести его, но вы обещали сегодня вернуть. Где же он? Я хочу его видеть — и тотчас же».
«Ну, конечно, вы, ваша милость, можете его увидеть. Но я подумал, что все-таки не стану вас утомлять путешествием до самой Доброй из-за куска угля», — объясняю я главному.
«Что это вы, парень, плетете? — удивляется главный. — Какое путешествие? Уголь сюда должны были принести, сюда».
«Должен был, ваша милость, — соглашаюсь я. — Должен и даже нес его. Но если бы это был максовский, тогда, может быть, он и выдержал бы. А наш, энгертский? Ведь это уголь, как марципан, ваша милость. Где уж там какой-то Максовке с нами тягаться?»
«Чорт побери, парень, не задерживайте меня и говорите, где уголь. Я хочу его видеть», — горячится главный.
«Где? На Доброй, господин главный. Прямо перед калиткой моей хаты», — объясняю я.
«Как? — обрушивается главный. — Почему вы оставили его перед калиткой?»
«Рассыпался, ваша милость. Развалился начисто, как должен рассыпаться порядочный уголь. Если бы то была та каменистая дрянь с Максовки, этого не случилось бы. Но наш, с Энгерта? Рассыпался совершенно, у меня перед калиткой рассыпался. Какая жалость! Такой прекрасный домачек был. Как я надеялся, что обрадую вас, ваша милость. Ну, да чорт с ним, с углем, главное то, что я выиграл у Венцы, Энгерт — у Максовки, а вы, господин главный инженер, — у этого щеголя с Максовки. Где ему до вас! Ведь он еще и никакой не главный инженер. Так воздай вам господь бог, ваша милость, что мне этот домак разрешили унести. Мне надо идти, чтобы не опоздать на спуск».
Я поплелся потихоньку, и не вру вам, ребята, главный смотрел вслед мне с разинутым ртом, как теленок на новые ворота. Затем махнул рукой и пошел в канцелярию.
Кому сегодня не известны Sony, Honda, Apple Computer, Microsoft? А что мы знаем о людях, их создавших? Чем отличаются гении от обычных людей? Врожденными качествами или талантом, как принято считать? Действительно ли природа важнее воспитания, а наследственность преобладает над социальными факторами? Может показаться, что нет, если вы рассмотрите историю жизни таких великих людей, как Эдисон, Пикассо, Эйнштейн. Альберт Эйнштейн был гениальным ученым ядерной эры, Пабло Пикассо – самым культовым художникомXX века, а Томас Эдисон – наиболее плодовитым в истории изобретателем.
В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.
Предлагаемая книга была написана в начале сороковых годов двадцатого века Яношем Хаммершлаг, известным венгерским музыковедом, органистом и композитором, выдающимся знатоком творчества Баха. В ней он стремился избежать всего того, что является не достоверной истиной, а лишь плодом воображения, так называемого проникновения в душу описываемого человека. Книга говорит словами подлинных источников и таким образом является попыткой обрисовать столь могучую в своей простоте, достойную удивления личность Иоганна Себастьяна Баха.
Генерал от инфантерии Михаил Дмитриевич Скобелев – что мы сегодня знаем о нем? Очень мало, его имя почти забыто, а ведь когда-то его слава гремела по всей России и многие соотечественники именно с ним, человеком действия, связывали надежды на выход из политического кризиса, потрясшего Россию в начале 80-х годов XIX столетия. Рассказу об этом удивительном человеке, многое в жизни и самой смерти которого до сих пор окутано тайной, посвящена данная брошюра.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.