Красное зарево над Кладно - [127]

— Нет, господин начальник, мы ее еще усилим.

— Как? Что вы собираетесь сделать? — спрашивает советник Россыпал.

— Мы не будем препятствовать, если рабочие, озлобленные насилиями жандармов, отзовут охранные команды с шахт и от домен.

Господин советник выронил телефонную трубку.

Ночью полностью сомкнулось вооруженное кольцо вокруг Кладно. Сомкнулось и вокруг Рабочего дома. Жандармы, войско, вооруженные «соколы», черносотенцы Черженского в русских папахах со всех сторон окружают Рабочий дом. Под сапогами скрипит снег. В ночи блестят штыки. В стороне, за кордоном, охраняемый штыками жандармов, стоит дрожащий советник Россыпал.

Наконец-то! Из Рабочего дома жандармы выводят связанного Тонду и несколько уполномоченных. Господин советник Россыпал облегченно вздыхает.

В час ночи он сообщает по телефону в Прагу:

— Все члены революционного комитета арестованы и отправлены на автомашинах в Прагу.

КЛАДНЕНЦЫ В ТЮРЬМЕ И ОСНОВАНИЕ КПЧ

Преследования стали еще более жестокими. Все новые и новые аресты в Кладно и на Кладненщине. Опять беснуются и ругаются жандармы. Знакомые шеренги связанных рабочих шествуют на Выгибку. Но, несмотря на аресты, все Кладно продолжает бастовать. Руководство левицы объявило о прекращении забастовки. Но кладненцы не возобновляют работу. Вместо арестованных встают новые бойцы. Кладно не сдается и не капитулирует.

Пражская тюрьма Панкрац и тюрьма краевого суда на Карловой площади переполнены. Только на одной Кладненщине в декабрьские дни было арестовано около полутора тысяч рабочих. Жандармы отправляют в Прагу эшелон за эшелоном. Арестованные прибывают в тюрьму несломленные, с гордо поднятыми головами. Управление тюрьмы Панкрац не знает, что делать. Камеры переполнены. Нехватает соломенных тюфяков. Нехватает даже самих камер. Арестанты бунтуют. В тюрьме царит хаос. Старыми австрийскими бюрократами и надзирателями овладевает паника. Они еще не верят ни в силу новой республики, ни в силу буржуазного правительства. Они не знают, кто же, наконец, выиграет. Их дезориентировало бесславное падение Австро-Венгерской монархии. Поэтому они отступают и ведут с арестантами переговоры. А результат? Летят все правила тюремного порядка. Тюремное начальство разрешает арестованным создать свое самоуправление. Арестованные выбирают своих уполномоченных. Организуют в тюрьме новый порядок. Двери камер открыты. Запираются лишь немногие отделения. Совет арестантов организует посещение узников с воли. Организует прогулки по тюремному двору. Распределяет подарки, посылки и почту. Наконец, заключенные в Панкраце решают издавать свой собственный журнал. Его название — «Панкрацкий шершень». В заглавии девиз:

«Можете уничтожить тело, но дух сломить вам не удастся!»

В передовице сказано:

«Нам запретили газеты и журналы. Нам запретили получать в тюрьме что бы то ни было. Но мы привыкли к самопомощи. Мы издаем «Шершень», и это доставляет нам радость. Мы не ослабели. Наоборот, мы сильны. Мы готовы к новым боям и борьбе. Наши революционные песни, которые звучат из тысячи уст, несутся из окон тюрьмы, они обращены к республике, к миру, к рабочим; строфы «Красного знамени»[53] выполнят свою миссию.

Мы победим, будущее за нами. И даже если бы мы все пали, встанут новые бойцы, красное знамя взовьется».

Как видно, кладненцы не покоряются. Ни дома, ни в тюрьме. Это омрачает буржуазии и правым радость победы. В первые же дни ареста «Народни листы» врали:

«Жены кладненских рабочих проклинают тех, кто совратил их мужей, и с озлоблением осуждают подстрекателей, из-за которых в предрождественские дни их семьи очутились в нужде и, больше того, из-за которых мужья многих уже арестованы и пойдут под суд еще многие другие. Коммунистическая лихорадка быстро прошла, настает неприятное отрезвление».

У лжи короткие ноги. Сразу же после рождественских праздников орган аграриев «Вечер» сам уличает «Народни листы» во лжи:

«Кладненцы на Рождестве в Панкраце

В рождественские дни по дороге к тюрьме Панкрац можно было увидеть вереницы кладненских женщин, которые пришли навестить своих арестованных мужей и братьев. С тех пор как стоит тюрьма Панкрац, в ее мрачных стенах не было столько посетителей, как в нынешнем году. Все рождественские подарки, полученные в Кладно, отнесены в Панкрац. Если говорить правду, то надо подчеркнуть, что настроение кладненских женщин, возвращавшихся из тюрьмы Панкрац, вовсе не было печальным. Еще у Нусельской ратуши они радостно махали платками. И им в ответ тоже махали платками из окон верхних этажей тюрьмы, где расположены камеры подследственных. Ходят слухи, что на этой неделе из тюрьмы освободят много заключенных коммунистов».

Нет, кладненские женщины не печальны. Они не забывают о своих милых, находящихся в тюрьме. Они приносят им не только подарки, приносят улыбки и веселое настроение. Они уходят ободренными и передают хорошее настроение из тюрьмы в Кладно. Только не плакать! Вот общий лозунг кладненцев в Панкраце и дома, в Кладно. Плакать! — нет, эту радость мы не доставим врагам.

— Надо ли нынче в Кладно устраивать общий рабочий бал, или нет? — спрашивают женщины.