Красное и черное - [45]

Впереди за два квартала возвышалась вторая баррикада. Эта была сложена крѣпче и искуснѣе. Она была построена въ два этажа. Нижній состоялъ изъ бочекъ, плотно установленныхъ въ снѣгу. Между бочками стояли сани и телѣги, какіе-то огромные ящики. Все это было завалено рыхлымъ снѣгомъ и полито водой. Снѣгъ смерзся, какъ мраморъ и составилъ настоящій ледяной окопъ.

Поверхъ бочекъ были уставлены широкіе щиты изъ кровельнаго желѣза, не позволявшіе видѣть, что дѣлалось сзади. За этими щитами можно было наконецъ предполагать присутствіе мятежниковъ. Солдаты послали туда наудачу нѣсколько залповъ. Пули легко пронизывали тонкое желѣзо, но баррикада упорно молчала. На самой верхушкѣ ея было водружено высокое красное знамя, и одна пуля слегка задѣла древко, но знамя не шелохнулось и алое полотнище продолжало вѣять по вѣтру, какъ ни въ чемъ не бывало.

Драгуны сдѣлали нѣсколько нерѣшительныхъ шаговъ. Впереди лежалъ перекрестокъ и что было въ переулкѣ по сторонамъ тоже нельзя было видѣть. А полуразрушенная баррикада сзади, казалось, таила въ себѣ ту же молчаливую угрозу.

— Впередъ! — скомандовалъ офицеръ.

Но въ это время сзади изъ переулка, гдѣ остались лошади, послышался шумъ, выстрѣлы и конскій топотъ. Драгуны мгновенно повернулись и бросились на шумъ. Нѣкоторые изъ нихъ, перескакивая черезъ разрушенную баррикаду, путались въ своихъ длинныхъ кавалерійскихъ шинеляхъ, задѣвали ногами за углы бревенъ и падали на землю.

Лошади оставались у воротъ двора, назначеннаго для остановки. Спѣшенная стража стояла на тротуарѣ и разговаривала съ дворникомъ. Дворникъ былъ дюжій, рыжебородый, въ овчинномъ тулупѣ и съ бляхой на груди. Бляху дворникъ нацѣпилъ въ честь появленія драгунъ. Раньше, когда власть въ этой мѣстности принадлежала дружинникамъ, дворникъ осторожно держался въ сторонѣ. Теперь, съ появленіемъ власти, онъ снова рѣшился занять свое оффиціальное положеніе.

Въ эту минуту изъ-за противоположнаго угла другого поперечнаго переулка, наискось черезъ дорогу, осторожно высунулась голова, посмотрѣла на драгунъ и спряталась обратно.

Голова была молодая, съ длинными русыми кудрями, въ чиновничьей фуражкѣ съ кокардой. Это былъ дружинникъ. Онъ весело улыбался, какъ будто дѣло шло не о рискѣ жизни и смерти, а только о забавной молодецкой штукѣ, которую онъ сейчасъ собирался выкинуть.

Какъ только голова спряталась, вмѣсто нея показалась рука, вооруженная браунингомъ, и прицѣлилась въ драгунъ.

Выстрѣлъ раздался гулко и неожиданно, но пуля шлепнулась въ стѣну и не задѣла никого. Разстояніе было слишкомъ велико для правильнаго прицѣла. Драгуны вскинули винтовки и дали залпъ, но на виду никого не было. Охваченные внезапнымъ бѣшенствомъ противъ этого дерзкаго, но вѣчно невидимаго противника, драгуны всѣ сразу бросились въ поперечный переулокъ на поискъ дружинника.

Лошади остались безъ охраны. И почти въ ту же самую минуту изъ сосѣднихъ воротъ выскочилъ мальчикъ, молодой и вертлявый, въ сѣрой курткѣ и большомъ ватномъ картузѣ. Это былъ Сенька. Онъ казался еще меньше и тщедушнѣе обыкновеннаго. Слишкомъ большой картузъ, нахлобученный на уши, придавалъ ему совсѣмъ дѣтскій видъ и никакъ нельзя было ожидать, что этотъ невзрачный ребенокъ вздумаетъ вступиться въ борьбу правительства съ крамолой. Но у Сеньки на умѣ было худое. Въ рукѣ у него былъ короткій переплетный ножъ. Проворный, какъ ящерица, Сенька подскочилъ къ лошадямъ и обрѣзалъ поводъ у одной стоявшей ближе.

— Что ты дѣлаешь? — крикнулъ дворникъ, но Сенька сдѣлалъ свирѣпое лицо и погрозилъ дворнику ножемъ.

— Тьфу, нечистая сила! — обругался дворникъ и отступилъ къ своимъ воротамъ.

Этому большому рыжебородому мужику стало страшно и мальчикъ, хлопотавшій у лошадей съ ножемъ въ рукахъ, казался ему похожимъ на какого-то дьяволенка, такимъ же загадочнымъ, какъ и всѣ загадочные дружинники.

Лошади тоже испугались пояса и стали биться. Первая, освобожденная отъ привязи, шарахнулась въ сторону и поскакала по дорогѣ.

Сенька бросилъ быстрый взглядъ въ сторону переулка и вдругъ оставилъ лошадей и скользнулъ, какъ молнія, обратно въ ворота. Драгуны съ ругательствомъ бѣжали назадъ къ лошадямъ. Но на улицѣ уже никого не было. Только рыжебородый дворникъ машинально бросился навстрѣчу драгунамъ, быть можетъ, желая объяснить имъ о мальчикѣ.

— Ахъ ты, сволочь!

Драгуны вскинули ружья и дали залпъ. Дворникъ рухнулъ лицомъ внизъ, дернулъ два раза руками и остался на снѣгу, какъ брошенная рухлядь. Полы шубы его разметались въ стороны, изъ подъ лѣвой полы выползла струйка крови, но не пошла далеко. Снѣгъ всосалъ ее и оледенилъ и самъ покрылся твердой рыжей корой.

— Что такое? Гдѣ непріятель?

Главный отрядъ стремительно набѣгалъ со стороны баррикадъ. Неожиданное нападеніе съ тылу дѣйствовало на нихъ, какъ дьявольское навожденіе.

Когда послѣдніе солдаты, повернули въ переулокъ и пробѣгали по тротуару мимо послѣдняго дома, оттуда раздался револьверный залпъ. Два драгуна свалились на панель, выпустивъ ружья, которыя, звеня, покатились на мостовую.

А-ахъ! Этотъ послѣдній ударъ довершилъ смятеніе. Залпъ раздался, какъ громъ съ неба, и можно было ожидать, что за нимъ послѣдуетъ другой.