Красное и черное - [10]
— Скажите рѣчь! — крикнулъ кто-то изъ толпы тоже по направленію къ эстрадѣ.
Эта красивая дѣвушка, такъ неожиданно выступившая въ защиту свободы слова, стояла на своей импровизированной трибунѣ, какъ живая черная статуя на непрочномъ пьедесталѣ, и многимъ хотѣлось услышать ея слово, болѣе новое и любопытное, чѣмъ всѣмъ знакомое краснорѣчіе мѣстнаго оратора.
— Говорите вы сами! — сказала дѣвушка пониженнымъ и въ то же время капризнымъ тономъ. — А я не учить васъ хочу, а работать съ вами.
Казаки! — раздался чей-то испуганный голосъ изъ глубины корридора. — Конница…
Въ залѣ началась паника. Часть публики хлынула къ дверямъ, переворачивая скамейки и торопясь выбраться наружу.
— Куда же вы бѣжите? — кричали другіе — закроемъ двери!
И они дѣйствительно старались свести вмѣстѣ обѣ раскрытыя половинки дверей для того, чтобы замкнуть ихъ на ключъ. Но, люди, выбѣгавшіе вонъ, не давали закрыть дверей. У выхода начиналась ссора, доходившая до взаимныхъ оскорбленій и даже толчковъ. Смятеніе увеличиваюсь. Женщины повскакали на подоконники и стали открывать окна, какъ будто собираясь выброситься и измѣряя глазами разстояніе отъ окна до земли, мрачно чернѣвшей внизу.
— Стойте, стойте! — крикнула дѣвушка на столѣ. — Не бойтесь!
Толпа пріостановилась. Смятеніе стало меньше. Голосъ черной незнакомки звенѣлъ, какъ труба, и она какъ будто предлагала новую и невѣдомую защиту.
Миша въ свою очередь вскочилъ на одну скамью, еще не опрокинутую бѣглецами.
— Глупости все! — крикнулъ онъ въ свою очередь. — Какая конница ворвется въ жилой домъ, да еще въ четвертый этажъ?..
Россія еще не имѣла опыта карательныхъ экспедицій, и до сихъ поръ въ обывательскіе дома врывалась по преимуществу полиція.
Тревога дѣйствительно оказалась ложною. Просто кто-то увидѣлъ въ окно одинъ изъ патрулей, проѣзжавшихъ взадъ и впередъ по Кузнецкому шоссе, и крикнулъ: «конница», быть-можетъ, даже не отдавая себѣ яснаго отчета о томъ результатѣ, который будетъ вызванъ среди толпы неожиданнымъ сообщеніемъ.
Паника прекратилась, но собраніе было сорвано. Ораторъ исчезъ, настроеніе публики упало, и она снова хлынула къ дверямъ уже въ большемъ порядкѣ. Кромѣ, того, время было позднее, а завтра утромъ къ шести часамъ нужно было выходить на работу.
Лекторша и дѣвушка въ черномъ задержались у выхода. Для того чтобы одѣться, имъ нужно было пройти черезъ лѣстницу наверхъ въ учительскую, и они ожидали, пока толпа схлынетъ.
— Лидія Ивановна, вы куда? — спрашивала дѣвушка, машинально оправляя свое платье.
— Домой, на Петербургскую, — сказала учительница. Лицо ея приняло равнодушное, даже тупое выраженіе, какое бываетъ, кажется, только у петербуржцевъ и вызывается необходимостью проѣхать большой конецъ поперекъ города на передаточныхъ конкахъ. Ибо безъ временнаго оцѣпѣненія нѣтъ никакой возможности вынести это сложное, непріятное, убійственно медленное путешествіе.
Для того, чтобы прочесть полуторачасовую лекцію на Кузнецкихъ курсахъ, Лидіи Ивановнѣ Горшковой приходилось тратить около четырехъ часовъ на переѣздъ въ обѣ стороны. Въ этомъ большомъ полуторамилліонномъ городѣ пути сообщенія, какъ и всѣ порядки, имѣли архаическій характеръ, и жители переносили ихъ съ подневольнымъ’терпѣніемъ, какъ прописку паспортовъ, скученность квартиръ, кандалы всевозможныхъ запрещеній.
— Мы вмѣстѣ, Григензамеръ? — сказала учительница, съ фамильярностью, которую дастъ старшинство возраста.
Она встрѣтила дѣвушку въ кружкѣ молодежи, который, подобно множеству разныхъ другихъ, собирался для обсужденія вопросовъ государственнаго благоустройства.
Кружокъ засѣдалъ на другомъ концѣ столицы, почти столь же отдаленномъ, какъ и Кузнецкій трактъ. На обратномъ пути оттуда они разговорились. Григензамеръ училась въ Парижѣ, слушала лекціи въ Сорбоннѣ, но послѣ январьской бойни зимняя забастовка учащейся молодежи внутри Россіи увлекла и многіе элементы изъ заграничныхъ группъ. Юноши и дѣвушки бросали лекціи безъ всякой ближайшей причины — и уѣзжали на родину искать чего-то невѣдомаго, возбуждающаго указывающаго новые пути. Вообще заграничныя группы русскихъ людей пребывали всю зиму, какъ въ лихорадкѣ. Свѣдѣнія доходили къ нимъ сквозь искажающія увеличительныя стекла иностранныхъ газетъ, и каждый звукъ русскаго ропота раздавался громкимъ раскатомъ, какъ на пластинкѣ мегафона. Въ пространствѣ, гдѣ они вращались, и въ атмосферѣ, которою они дышали, не было регулирующаго воздѣйствія казенныхъ мѣропріятій, тамъ не раздавалось ни рѣзкаго карканья націоналъ-охранителей, ни свиста нагаекъ, ни тонкаго жужжанія солдатскихъ пуль.
Настроеніе русскихъ эмигрантовъ выростало само изъ себя и питалось надеждами и страстями элементарнаго патріотизма, сжигавшей ихъ жаждой вернуться, наконецъ, въ родные предѣлы, услышать русскую рѣчь, увидѣть русскую равнину, хлѣбное поле, телѣгу, Волгу. Многіе жили, какъ въ чаду, или въ бѣлой горячкѣ, держали чемоданы уложенными и просыпались ночью отъ малѣйшаго шума, въ ожиданіи какихъ-то фантастическихъ и рѣшительныхъ телеграммъ.
Кто могъ, уѣзжалъ раньше времени, часто пренебрегая опасностью и безъ всякой опредѣленной цѣли. Студенты и студентки тоже уѣзжали. Они направлялись въ большіе столичные города и, къ великому своему удивленію, не находили привычной среды, ибо послѣ забастовки потокъ учащейся молодежи отхлынулъ изъ столицъ и распространился въ провинціи. Заграничные искатели метались по Петербургу, переходя отъ одной общественной группы къ другой, и все старались нащупать въ пульсѣ общественной жизни какую-нибудь сходную, молодую, быстро бьющуюся струю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Произведения, посвященные Северу, являются наиболее ценной частью творческого наследия В.Г.Тана-Богораза.В книгу включены романы «Восемь племен» и «Воскресшее племя», а также рассказы писателя, в которых сочетается глубокое знание быта и национальных особенностей северных народов с гуманным отношением ученого и художника.
Как жили на земле первобытные люди за много тысяч, или десятков тысяч лет назад? Какие у них были обычаи и страсти, семейное устройство и войны, религия и сказки и игры? Часть ответов на эти вопросы Вы найдёте в книге. Роман «Жертвы Дракона» основан на распространённой легенде о девушке, отданной в жертву дракону, и юноше, защитившем её. В роли Дракона выступает один из последних ящеров третичного периода. В роли юноши – первобытный мятежный охотник Яррий, не желающий слепо покоряться колдунам, шаманам и судьбе. Повесть «На озере Лоч» относится к более поздней эпохе свайных построек.
Произведения, посвященные Северу, являются наиболее ценной частью творческого наследия В. Г. Тана-Богораза.В книгу включены романы «Восемь племен» и «Воскресшее племя», а также рассказы писателя, в которых сочетается глубокое знание быта и национальных особенностей северных народов с гуманным отношением ученого и художника.…В романе из жизни первобытных людей «Восемь племён» (1902) широко используется фольклорный материал; создаются легендарно-эпические образы, художественная достоверность картин северного быта, их суровая и величественная романтика.
Произведения, посвященные Северу, являются наиболее ценной частью творческого наследия В.Г.Тана-Богораза.В книгу включены романы «Восемь племен» и «Воскресшее племя», а также рассказы писателя, в которых сочетается глубокое знание быта и национальных особенностей северных народов с гуманным отношением ученого и художника.
Предлагаемые разсказы были мною написаны въ 1895–97 гг. въ Колымскомъ округѣ во время путешествія среди чукчей и напечатаны въ журналахъ: Русское Богатство, Вѣстникъ Европы, Журналъ для Всѣхъ, Сибирскій Сборникъ и газетѣ Восточное Обозрѣніе. Рисунки сняты съ фотографій, сдѣланныхъ мною, также В. И. Іохельсономъ и Я. Ф. Строжецкимъ. Три изъ нихъ были помѣщены въ Журналѣ для Всѣхъ (Августъ 1899 г.). Авторъ.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.