Красное и белое - [6]

В списки пропавших

Тут же записав…

А мальчику тому

Лишь девятнадцать.

И хочется пожить

И полюбить…

Кому-то это

Может показаться

Нытьем обычным.

Скажет, хватит ныть…

За жизнь и за лепёшку

Предлагали

Ему не раз

Предать страну

И мать.

А мальчик тот

Отказывался сердцем

Такое в своей жизни

Понимать…

Но мальчик тот

В конце-концов

Сломался…

И веру он сменил

И отчий дом.

Но мальчиком

Как был он

И остался

С предательством

Не понятым умом…

Потом

Через швейцарскую

Границу

Из лагеря

Перемещённых лиц

Домой писал

Страницу за страницей,

Но он

Не оправдания искал…

Искал дорогу

К дому

И однажды

Он смог её найти

В конце-концов…

И что же стало

С мальчиком тем

Дальше?

Возможно трибунал

И лагеря?

Хотя тогда в стране,

Где всё на фальши

Построено

Сажали в лагеря

Не мальчиков-

Предателей серьёзных.

А он уехал к маме

Как мечтал…

Но чёрный след

Далёкого Афгана

Покоя ему

Долго не давал…

С тем мальчиком

Встречался я однажды

И даже говорил с ним

По душам…

Он искренне

Во всём

Мне признавался,

А я же против принципов  греша

Гэбистам тут же

Все его  тревоги

И честь свою

И совесть продавал…

…Сегодня тридцать лет

От тех событий

Не все мы отмечаем

В феврале…

Но я, увы,

Не сделаю открытия,

Спросив: где лучше

С мамой иль в земле?

Свой выбор

Мальчик сделал

В пользу мамы,

Но я его

Не буду упрекать.

Давайте

Мы попробуем и сами

За мальчика

В его душманской яме

Хотя бы час

Душою побывать…

Дантов ад

Когда свой Ад придумал Данте

Не думал он, что ад — вокруг,

Что жизнь — сплошной порочный круг,

Что люди в нем лишь адъютанты,

Служители развратных дум,

Развратных тел и дел развратных.

Бог, отвернувшись безвозвратно

От нас, свечу свою задул…

И свет исчез в пропащих душах,

Погрязших в блуде и вине…

Мы все достались Сатане,

Раз Богу падший мир не нужен.

Субботник по-советски

Субботник вроде объявили…

И выезд вроде бы с утра…

Мы бригадиру заявили:

Фомич, давно уже пора!

Мы поработаем на славу!

На славу выпьем. Но потом.

Не напоить нам всю ораву

Сказал Иваныч — управдом.

А мы поить их и не будем.

У нас пока не коммунизм!

Себе мы водочки добудем.

Вот, завтра братцы будет жизнь!

И покосим или покосим?

Сказать то как? Не всё ль равно!

Какие есть ещё вопросы?

А мне, пожалуйста, вино!

Да, ладно, там и разберёмся…

Как только солнышко взошло

Мы с рюкзаками дружно прёмся

Ну, дело, видимо, пошло…

А так как не было вопросов

И не сегодня, ни вчера

Нам выдали в колхозе косы

И мы помчались на ура!

Косили час и два косили

И водку пили в тихаря

Не зря ж её мы приносили

Фомич сказал: зачем же зря!

И так сдружились мы с косою

Что стало даже не понять

Кто был из нас двоих косее,

Но мы не стали выяснять.

Коса косая, мы косые.

Как будто дружбаны давно.

Она работала — мы пили

За дружбу крымское вино…

Ещё потом мы долго пели

Про Волгу матушку реку,

Но на автобус не успели…

А утром нам ку-ку-ре-ку

Пропел колхозный,

Знать, начальник

А он такой ещё урод,

По нашему обычный чайник!

Его, мол, личный огород

Мы выкосили подчистую…

Так надо нас благодарить

И каждому, хоть по чекушке,

С колхозных денег подарить!

Советские сны

Я никогда в Париже не бывал

И не гулял по улицам Парижа

Париж я знаю только лишь из книжек,

Но по нему всю жизнь я тосковал.

А по ночам мне снился лес Булонский

И друг мой шевалье д Артаньян…

Я утром просыпался в стельку пьян

От возлияний дружеских гасконских.

И целый день придти в себя не мог.

И снова ждал ночную встречу с Сеной,

С громадой Нотр-Дама непременно…

А может я Парижем занемог?

Обретение России

Если у русских останется только один хутор,

то и тогда Россия возродится

Н. В. Гоголь

Великий и святой

В монастыре звонят колокола

И Тихвинка опять слегка в тумане

И аромат черёмухи дурманит,

Входящих нас в обычные дела…

И мальчик Ника на своём балконе

Влюблённый в Тихвин — истинную Русь,

Когда-нибудь опишет эту грусть,

Молящихся с утра святой иконе…

Так было, есть и будет так всегда!

И пусть вокруг совсем другие люди

Набатный перезвон нас утром будит

И в душах остаётся навсегда…

Мой маленький, мой тихий древний город

Великий и святой, живущий верой,

Что ты всегда России был опорой

И пять веков назад и в сорок первом…

Наш крест

Слишком много в России

Есть ещё таких мест,

Где долги возвращать

Нам пока не привыкли.

Но Россию как мать

Мы любить не отвыкли,

Превратив слово долг

В повседневный свой Крест.

И несли мы его

Через годы безмолвно

Через душный Афган,

Через горы Чечни

На какую Голгофу?

Может, кто объяснит,

Почему путь России

Быть не может бескровным?

Не вернуть павших нам.

Это долг неоплатный

Тем, кто верил в Россию

И Россию любил.

Слишком быстро, похоже,

Наш народ позабыл

Лагеря и этапы,

КГБ и штрафбаты.

Слишком долго молчал.

И страдая без меры,

Всё надеялся, вдруг

Его время придёт,

И Россия, очнувшись,

Всем воздаст, всех найдёт:

И героев безвестных

И «святых» лицемеров…

Беспредел

Стена — предел.

А дальше беспредел.

А дальше передел

Всего что было.

Всего что есть.

И наш такой удел.

За то, что Русь

Про Бога позабыла.

Всё переделят,

Просто отберут

Без всяких революций

И погромов.

В стране, где не в чести

Сегодня труд,

Где власть вершат

Не гении, а гномы…

Но и они лишь куклы

Для других

Давным-давно известных

Кукловодов.

Мы раньше называли их —

Враги

И били их

В бесчисленных походах.

…Так что же с нами

Вдруг произошло?

С нас вытравили

Веру и надежду

И в душах наших

Поселили зло,

Всех нарядив

В красивые одежды,

В попытке подменить