Красная руна - [3]

Надписи на Розеттском камне начали расшифровывать лишь в 1822 году, и потребовалась почти сотня лет и труд многих исследователей, чтобы просто начать понимать идеи, содержащиеся в египетских текстах, записанных иероглифическим и демотическим[1] письмом. Британский египтолог Э. А. Уоллис Бадж, например, еще в девятнадцатом веке приписывал древних египтян к какому–то сорту дикарей. Его выводы о философском содержании их духовных достижений отражают его предубежденность, и такое отношение было всеобщим в современной Баджу Британии.

В период между «открытием» таинственного Египта пост–средневековой Европой и развитием и усовершенствованием исследовательского подхода, позволившим яснее понимать то, о чём же в действительности думали и во что верили древние египтяне, общественная жажда знания о тайнах Нила питалась из различных индийских, иудеохристианских и греческих интеллектуальных источников. Это, а также ряд факторов, присущих египетскому интеллектуальному миру (например, яростное подавление египтянами культа Сета и отрицание этого бога со времени XXV династии), сделали воссоздание подлинной картины египетской философии более сложным, чем это могло казаться вначале.

Тем не менее, мы никоим образом не заинтересованы в какой–то «нео–египетской религии». Подобная реконструкция была бы только упражнением чистого воображения, поскольку органическая культура, рождавшая те идеи, мертва. Всё же, многие исследователи на разных уровнях заинтересованы в поисках подлинного понимания сущности Принципа автономного разума[2], раскрытого исторически в египетском культурном контексте. А потому, с применением самых утонченных линз, даруемых этим Принципом, нам нужно исследовать самые изощренные и возвышенные идеи в египтологии современности.

Недавно завершенный «Lexikon der Ägyptologie» в восьми томах, опубликованный Харассовичем в Германии, стал наиболее современным выражением академической египтологии в энциклопедическом масштабе. Этот труд стал «последним словом» относительно практически всякого предмета, относящегося к Египту, наиболее достоверным и непредвзятым.

Потому интересно посмотреть, что же говорит Lexicon о перевоплощении. Читаем по–немецки в статье о «перевоплощении» или переселении душ:

Seelenwanderung (метемпсихоз): Геродот утверждает, что египтяне веровали в переселение душ (II, 123), другие древние авторы повторяют его слова[3]. Египетские источники не подтверждают сведения Геродота, и вся египетская концепция потустороннего мира (Jenseits) [см. статью «жизнь и смерть» (Leben und Tod)] в действительности противоречит идее переселения душ. Сообщение Геродота может быть основано на представлении, что умерший [или его душа] может проявляться в животных, например змеях, крокодилах, соколах. Это верование, однако, нельзя характеризовать как метемпсихоз.

Эта статья, в совокупности с другими косвенными свидетельствами, позволяет четче увидеть факты. Поскольку греки, так же как и все народы индоевропейской семьи (кельты, германцы, индийцы), обладали некоторым эзотерическим знанием о метемпсихозе, их историки и этнографы вполне предсказуемо проецировали это верование на все народы, которым такие идеи, по их мнению, могли подходить. А потом, что типично и для дня сегодняшнего, мнение одного авторитета (в нашем случае Геродота) было принято на веру, и ad infinitum повторялось в веках как «авторитетное». Позже это «свидетельство» могло быть скомбинировано со сведениями о греческих и индийских верованиях для создания египетской доктрины о «перевоплощении», на первый взгляд, правдоподобной.

При рассмотрении этих доктрин и мнений современников о них, нужно всегда иметь в виду, что экзотические культуры, вроде представленных культурами Индии и Египта, некоторым образом восприняты западными мыслителями и верующими. Они легко смешиваются, а порой элементы верований, присущие одной «нации дикарей» радостно приписываются и всем прочим. В результате представления об Индии и Египте часто оказываются похожими, хотя на самом деле эти культуры имеют совсем немного общего. Корни индийской культуры те же, что и у европейских культур, а корни египетской — в Африке и Ближнем Востоке.

Давно пришла пора покончить с былыми заблуждениями касательно этой и многих других загадок египтологии, и разрешить их в свете последних исследований, а в свете разума — переоткрыть реалии, которые они могут представлять.

Противостояние природной и неприродной религий (1990)

Мы живем в эпоху, испытывающую сильное влияние идеалов романтизма. В наше время, назвав что–то «природным» или «естественным», мы отождествляем это с «хорошим, справедливым и моральным» — ибо так сказано в Евангелии от Коробки с пшеничными хлопьями (духовного ориентира современной Америки). По большей части этот акцент на природном выполнял полезную функцию и служил главным тараном против сооружений монотеистического тоталитаризма. Но все это — не более чем предварительное оружие в борьбе за возврат к более глубокому духовному наследию. Кажется, что «Мать–Природа» может с легкостью подменить «Бога–Отца» — настолько просто, что можно заподозрить, будто «Мать–Природа» и есть «Бог–Отец», ряженый в женское платье. Точь–в–точь как в нашей культуре «Большой брат» стал «Большой сестрой» под влиянием таких фигур, как Опра и Хилари