Красная планета - [6]

Но скоро все должно было измениться.

В дальнем конце ангара, там, где у ракеты был острый, как игла, нос, среди клубов пара двигались странно знакомые долговязые тени. Оська пригляделся — и обомлел.

С неземной грацией переставляя длинные голенастые ноги, кружили среди ферм, словно бы в танце, два марсианских боевых треножника. Взмахивали камерами генераторов теплового луча, полосуя листовой металл обшивки потоками смертоносного невидимого света. Сталь шипела, исходя искрами и паром.

Оську словно окатили ледяной водой; каждый волосок на коже поднялся дыбом. На мгновение показалось, что он снова очутился в мертвой, дотла сожженной деревне посреди горелой тайги, и что снова придется хорониться по подполам и выгребным ямам, прислушиваясь к голодному уханью — эллу…эллу…

Он задрожал крупной дрожью, заозирался было, ища, где укрыться. Потом… Потом накатила ненависть — лютая, безудержная. Пальцы цапнули ремень там, где торчала из-за него раньше рукоять нагана; нашли пустоту — и эта пустота подействовала вдруг на Оську отрезвляюще. Он глянул вокруг — никто, кроме него, не обращал на марсиан никакого внимания. А вот на него смотрели — с удивлением.

На плечо легла рука. Сжала осторожно, ободряя и успокаивая.

— Вы, Ося, пожалуйста, не бойтесь, — осторожно сказал Лось. — Это трофейные аппараты. Мы их к делу приспособили. Подъемных кранов не хватает, стоят они недешево, ждать их долго — а тут стоит без дела такое чудо техники на складах, пылится… Мы такие нескоро еще делать научимся.

— Я и не боюсь, — буркнул Оська. Ему было неимоверно стыдно за свою оплошность.

— Машины у них там, на Марсе, просто ого-го, — продолжал Лось как ни в чем не бывало, словно и не заметил краски, хлынувшей к оськиным щекам. — Со временем, конечно, и мы такие научимся строить. Такие — и даже лучше. Но поучиться у марсиан нам есть чему, да-а…

— Ух-ты, — только и выдохнул Оська, глядя на то, как страшные железные щупальца бережно подхватывают заготовку, легко, как пушинку, несут здоровенную стальную деталь по воздуху, а потом устанавливают на нужное место и держат там, пока рабочие не закрепят ее сваркой и заклепками.

— А там… Ну, внутри — кто? — спросил, подумав.

Лось рассмеялся.

— Люди там, Ося, — ответил потом. — Люди. Наши, советские. С марсианами мы, надеюсь, все-таки добром договоримся, и со временем научимся друг друга понимать как следует, и помогать друг другу, чем можем. Но пока доверять им грозную технику не станем. Рано. Не настолько хорошо мы еще их знаем.

— Но победить-то мы их все равно победили! — запальчиво сказал Оська.

— Победили, — согласился Лось. — Для того, чтобы победить, наших знаний хватило. А вот для того, чтобы жить с ними в мире, без войны, одной победы явно недостаточно. Будем учиться, и в первую очередь — у них.

— У марсиан?! — не поверил своим ушам Оська.

— У марсиан, — кивнул Лось. — Вот она, наша дорога к знаниям. Настанет день — и вам, Ося, представится случай пройти этой дорогой.

Только теперь Оська разглядел, что огромное тело ракеты возлежит на специальной тележке о множестве колес. Тележка стояла на рельсовом пути, который начинался здесь, в эллинге, проходил его насквозь и нырял под широченные, во всю торцевую стену, ворота на дальнем его конце.

— А там — что? — спросил, затаив дыхание.

— Там, Ося, небо, — ответил Лось. — И Венера. И Марс. И, если все пойдет так, как должно — звезды.

* * *

Лось водил его по верфи до самого утра. Показывал, рассказывал, знакомил с десятками людей, каждый из которых был занят своим, неизменно важным делом.

После долгой ночи в жаре и грохоте гигантского цеха, в котором молодая Республика ковала свое могущество, прокладывая дорогу к звездам, они вышли, наконец, наружу — через те самые большие ворота.

Метель прекратилась, и сквозь облачный занавес проглянуло тусклое зимнее солнце.

Лось курил, задумчиво пуская кольца дыма навстречу низким облакам и щурясь довольно и устало. Временами он посматривал на Оську и едва заметно улыбался своим мыслям.

Оська же во все глаза смотрел на рельсовый путь, который пересекал заснеженную равнину прямой, как стрела, линией, а потом начинал карабкаться вверх, опираясь на перекрещенные балки огромной эстакады — выше, выше, выше, все круче забирая к зениту.

«Словно лестница в небо», — подумал Оська.

Потом представил, как через несколько месяцев вверх по этой лестнице с громом устремится к облакам и за них длинное тело ракеты; как она, отбросив ненужные боле колеса, сорвется с высшей точки гигантской параболы рукотворной кометой с огненным хвостом, словно настоящая, выпущенная из лука стрела; как пронесется сквозь межпланетное пространство к другим мирам, таким далеким — и таким близким…

А потом будут еще ракеты, и еще, и еще. И — кто знает? — может, на одной из них отправится к другим мирам и Осип Андреев. И будет он настоящий ракетный летчик, или уж, на худой конец, настоящий ракетный инженер.

— Мстислав Сергеевич, — позвал он тихонько.

— Что, Ося? — отозвался Лось.

— А правда — полетим? — спросил, робея, Оська.

— Непременно полетим, Ося, — уверенно сказал Лось.

Сказал так, что и тени сомнения не осталось в смятенной оськиной душе.