Красная палата - [12]

Шрифт
Интервал

Аввакум
Ересь несусветную реку,
Непотребь кричу о государе.
Возвожу великую хулу
Да на все-то царство-государство.
Больно неразумен, больно глуп,
Наважденью вражьему отдался…
Не таюсь, признаюсь: не обвык,
Виршами речей своих не крашу, —
Возлюбил природный наш язык,
К клюквенному припадаю квасу.
Молоком березовым свою
Услаждаю пасмурную душу,
На земле отеческой стою
И ее обета не нарушу,
Языка ее не уроню,
Вещего не уроню глагола.
Боярин Матвеев
Далеко не ускакать коню,
Ежли конь твой негодью подкован.
Старец Семион
Пастырь не отыдет от овец,
На коня строптивого не сядет.
Аввакум
От кощунственных твоих словес
Загодя ускачет на осляти.
Боярин Матвеев
Дерзостные говоришь слова.
Старец Семион
Нечестивые глаголешь речи.
Аввакум
Тяжкие подъемлю жернова,
Дабы неутешная вдова
Распрямила сгорбленные плечи,
Дабы Русь моя могла вздохнуть
Всеми весями и городами,
Дабы никакая нудь
Нашей русской не коснулась Дарьи,
Марфы не коснулась… И к моей,
К Марковне моей, не прикоснулась.
Тяжелее мельничных камней
Ивушки плакучая понурость.
Старец Семион
Очи разума затемнены…
Боярин Матвеев
Бредит о смутьянщиках-поморах.
Старец Семион
Аще солнце супротив луны,
Облик дня печалит велий морок…
Велие затмение ума.
Аввакум
У кого? у вас аль у меня?
Старец Семион
Побрели, боярин, восвояси.

Уходят.

Аввакум
(Один.)
Ждет зорей разбуженного дня
Древорубом высмотренный ясень.
Придет день — оскалится топор
На зеленое лесное диво,
И тогда-то сникнет протопоп,
Усмирится буйная строптивость.
Нет, не усмирится — устою,
Упасусь от сатанинской свадьбы,
Дондеж в душу не пущу свою
Три перста, три Никоновых жабы.

СОБОРНЫЙ СУД

17 июня 1667 года «поставили» Аввакума перед прибывшими в Москву вселенскими патриархами — Макарием Антиохийским, Паисием Александрийским. «И наши все тут же, что лисы сидели, — вспоминает Аввакум. — Велико антихристово войско собралось! Мне, бедному, горько, а делать нечева стало. Побранил их, побранил, колько мог, и последнее слово рекл: лутше един творяй волю божию, нежели тьмы беззаконных!»

Паисий Лигарид
(Переводя говорящего по-гречески патриарха Макария.)
Кирелеисон! — глаголет кир Макарий,
Господи помилуй, — воздыхает кир.
Киру ведомо, как ангелы махали,
Полыхали светом голубиных крыл.
Звали ангельские крылья в дальний полис,
В полуночные российские края,
Невеликую рассказывали повесть,
Ничего не укрывая, не тая.
И тогда подъятый устремился парус
К берегам во грех впадающей земли…
Аввакум
(Про себя.)
Сами, во грехах своих купаясь,
Ядовитым курослепом зацвели.
Паисий Лигарид
(Продолжая переводить своего соотечественника.)
Аквой Понта омывался кир Макарий,
Освежался он и волжскою водой,
Волжскими он дивовался берегами,
Упивался полуночной красотой.
Желтоводскую он посетил обитель,
Благолепие великое узрел,
Торжище необозримое увидел,
Множество плывущих видел каравелл.
А когда к Москве приблизился, умильно
Прослезилась восходящая заря,
Ради попранной любви и ради мира
Навстречь вызвала светлейшего царя,
И во все колокола она забила —
Благочинная встревожилась Москва.
Аввакум
А поникшая рябинушка-рябина
Кровью плакала у каждого моста,
Возле каждого крылечка кровенела…
Паисий Лигарид
Патрис жаждет нерушимой тишины.
Да услышет голубеющее небо,
Как анафемствуют Авгия сыны,
Как они из подворотни, из конюшни
На Москву на всю, на полис весь смердят…
Аввакум
(Спокойно.)
Головой тебя да прямо в папский нужник.
(Распаляясь.)
Что глаголешь, окаянный супостат?!
Паисий Лигарид
И не унимаются они. Заразу
Дикой ереси повсюду разнесли,
Потеряли, и не только веру — разум,
Объявили явью дьявольские сны.
Не с того ли занемог он, занедужил,
Православья обескрыленного дух,
Пал на обескрыленные души
Сумасшедшего кликушества недуг.
Кир Макарий зрил и кир Паисий видел,
Как опальный бесновался протопоп…
Поп Лазарь
Аввакумушко, не дай себя в обиду.
Аввакум
Аз и впрямь в конюшне Авгия утоп.
Дай мне руку, Лазарь, дай силу, дай мне…
Господи, не дай мне потерять себя!
Паисий Лигарид
Обновленная великими трудами,
Да воспрянет вся российская земля!
Да очистится она от всякой скверны…
Аввакум
Очищаюсь я от конского дерьма,
Приобщаюсь…
Паисий Лигарид
              К непорочным, к правоверным.
Аввакум
Приобщаюсь к зову своего ума,
К зову собственного сердца приобщаюсь,
Ретивое-то зовет оно, зовет,
Всею горечью своей и всей печалью
Все-то тянет на поруганный народ,
На людях бы все ему да на раздолье…
Голоса
— Ну а мы-то нелюди?
— Не человеки мы?
Аввакум
Видеть хочется, как ивушка по-вдовьи
От студеной закручинилась зимы.
Разметелилась она, охолодила,
Лето красное завьюжила зима,
Отродясь не видывал такого дива,
Эдакая и не снилась кутерьма!
Наважденья эдакого не бывало.
Голоса
— Что кликушествуешь?
— Что ты говоришь?
Аввакум
Жадной пастью ненасытного Ваала
Сожран древа облетающего лист,
Облетающее высосано древо,
Всем нутром оно иззябло, извелось.
Голоса
— Дело говори!
Аввакум
                А разве я не дело
Про нахлынувший калякаю мороз!
Истину глаголю. И не убоюся,
И не устрашуся истинных речей.
Распузыренное Никоново брюхо
Лопнуло от сатанинских калачей,
Смрадом растеклось. И от такого смрада
Псы и те воротят чуткие носы.
Пастырь… Патриарх… Он не Христово стадо —
Самого себя на небо возносил.
Государем возомнил себя, владыкой…
Голоса

Еще от автора Федор Григорьевич Сухов
Хождение по своим ранам

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Микерия

«Микерия Нильская Лилия» ученого-ориенталиста, журналиста и писателя О. И Сенковского (1800–1858) — любопытная египетская фантазия, не переиздававшаяся более 150 лет. Глубокомысленные египтософские построения сочетаются в этой повести с вольтерьянским остроумием и пародийной наукообразностью. Издание сопровождается оригинальными иллюстрациями.


Львовский пейзаж с близкого расстояния

В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».


Повесть об Афанасии Никитине

Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.


Выживая — выживай!

Властительница Рима. Герцогиня Сполетская, маркиза Тосканская, супруга итальянского короля. Убийца пап Иоанна Х и Стефана VII. Любовница пап Сергия III, Анастасия III, Льва VI. Мать принцепса Альбериха. Мать и — о, ужас! — любовница папы Иоанна XI, бабка и — ……! — любовница папы Иоанна XII. Это все о ней. О прекрасной и порочной, преступной и обольстительной Мароции Теофилакт. «Выживая — выживай!» — третья книга серии «Kyrie Eleison» о периоде порнократии в истории Римско-католической церкви.


Приговоренные ко тьме

Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.


Под тремя коронами

Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.