Крах Титанов - [24]

С тех пор как Тоси разоблачил Семерджи в середине сентября, руководство планировало уволить главу отдела фиксированного дохода вместе с его заместителем Латтанцио после 24 октября, когда будут обнародованы итоги деятельности компании в третьем квартале, а к тому времени и Пит Келли уже подготовит свой заключительный отчет.

Но во вторник вечером, 2 октября, Факахани осознал, что когда инвесторы узнают о неожиданных и значительных убытках в конце недели, то у них появятся вопросы о том, кто несет за это ответственность. Его осенило, что после рассылки предварительного сообщения в пятницу инвесторы потребуют наказать виновных, а если к этому времени компания ничего не предпримет, то они станут думать, что руководство компании кого-то покрывает или скрывает еще худшие новости. Около 9 часов тем же вечером Факахани позвонил О’Нилу, который одобрил идею ускорить процесс увольнения.

По счастливому стечению обстоятельств у Семерджи, который часто ездил из Нью-Йорка в Лондон и обратно по своему британскому паспорту, была запланирована встреча в кабинете Факахани в 8 утра в среду. Факахани не стал сообщать своему бывшему протеже о предстоящем увольнении. Вместо этого он предупредил сотрудников отдела персонала компании о том, что два высокопоставленных руководителя компании будут уволены в среду утром и обоих надо будет сопроводить из здания.

Утром в среду, 3 октября, Семерджи поднялся на лифте на 32-й этаж, чтобы встретиться с Факахани. Сопрезидент сказал сотрудникам отдела персонала, что, как только Семерджи окажется у него в кабинете, туда следует сразу же вызвать Дейла Латтанцио.

Семерджи вошел в конференц-зал, примыкавший к кабинету Факахани, – в ту самую комнату, где Тоси несколько недель назад рассказывал Факахани о своих действиях, – и сел напротив своего шефа, уверенный и оживленный, каким он был всегда, пока работал в Merrill Lynch. Начав работать в Лондоне в начале 1990-х годов, потом в Токио, где он проявил себя лучшим продавцом, а затем снова в Лондоне, где он в конце концов стал руководителем отдела фиксированных доходов по Европе, Африке и Ближнему Востоку, Семерджи сделал успешную карьеру благодаря серии рискованных сделок. Он был человеком решительным, поскольку рассматривал каждое свое действие как выбор между результатом, который продвинет его вперед, или тем, что создаст препятствия на его пути.

Семерджи сделал успешную карьеру благодаря серии рискованных сделок

Как только его шеф заговорил, Семерджи понял, что игра окончена.

– Мы решили пойти другим путем, – сказал Факахани, избегая говорить напрямую, и звучало это так, будто накопление «токсичных» активов на 35 миллиардов долларов на счетах компании до недавнего времени было частью стратегии Merrill Lynch.

Глаза Семерджи слегка увлажнились, но в остальном он оставался сдержанным. Того, что Келли задавал ему вопросы за неделю до этой встречи, ему хватило, чтобы понять, что он потерял то безграничное доверие, которым пользовался когда-то на 32-м этаже. В это время Латтанцио сидел в приемной рядом с кабинетом Факахани. Помощнику Семерджи, которого Факахани стал называть Санчо Панса, стало ясно, что его также ожидает увольнение. Он сидел и сокрушался: «Я всегда знал, что мне не стоило уезжать из Лондона».

Одного за другим два руководителя HR-отдела – Питер Стинги и Джо Кейси – проводили Семерджи и Латтанцио с 32-го этажа в холл здания, где их ожидали машины, чтобы отвезти домой. Семерджи не терял оптимизма, как опытный игрок Лас-Вегаса, который понимает, что самый успешный игрок всегда в одном броске костей от полного проигрыша. Латтанцио был мрачен, ведь его блестящая финансовая карьера закончилась.

Так завершилась на Уолл-стрит карьера одной из самых колоритных личностей, которые когда-либо появлялись в стенах Merrill Lynch

Успокаивая своего подчиненного, Семерджи повернулся к Стинги и сказал: «Нам не нужна вторая машина», а потом предложил Латтанцио: «Дейл, поедем выпьем кофе». Затем двое мужчин вышли из здания.

Джо Кейси по просьбе Семерджи поднялся в его кабинет на седьмом этаже, чтобы собрать немногие оставшиеся вещи. Одной из них был большой, ничем не примечательный конверт, который лежал в ящике письменного стола Семерджи. Кейси открыл, чтобы взглянуть на его содержимое: внутри находилось примерно 15 000 долларов наличными – стодолларовыми купюрами, выложенными по номерам в порядке возрастания.

Семерджи, который также хранил свой турецкий паспорт в Нью-Йорке, выписался из отеля Four Seasons, где Merrill Lynch снимала для него номер, и вернулся в Лондон на первом же авиарейсе. Так завершилась на Уолл-стрит карьера одной из самых колоритных личностей, которые когда-либо появлялись в стенах Merrill Lynch. Этот молодой человек сделал ставку на свое умение продавать, которое он оттачивал на узких улочках Стамбула и благодаря которому он занял один из самых сложных и требующих хорошего чутья постов в сфере мировых финансов, место, откуда ему было рукой подать до кабинета руководителя самого известного инвестиционного банка в мире. После увольнения Семерджи позвонил Бобу Макканну, своему другу в Merrill Lynch, который отвечал за «громадное стадо» Меррилла.