Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной - [48]

На основании переписки и по материалам следствия можно установить, что в кружок входили: исключенный из службы полковник А.М. Каховский (кличка Молчанов), брат его подполковник А. Ермолов (Ерошкин), исключенный из службы полковник П.С. Дехтерев (Еладкий), брат его майор Дехтерев, полковник Петр Киндяков, брат его Павел Киндяков, капитан Василий Кряжев (Отрубнов), полковник Иван Бухаров (Бичуринский), бригадир Ефимович, подполковник Михаил Тутолмин (Росляков), полковник Тучков (Клочков), полковник Михаил Зыбин, майор Гагарин (тоже Росляков), майор Потемкин, капитан Стрелевский (Катон), капитан Виляев, Ломоносов (Тредьяковский), Замятин. Из офицеров драгунского полка членами кружка были: майор Волк, по словам Линденера, вольнодумец во всем пространстве; полковник Сухотин, «имеющий ненавистные мысли против правления», полковник Репнинский, полковник Стерлингов, полковник Хованский, поручик Огонь-Догановский[193].

Любопытно участие в этом кружке А.П. Ермолова, единоутробного брата организатора кружка А.М. Каховского. Известно, что Ермолов, воевавший к этому времени под командованием А.В. Суворова, а в 1796 г. участвовавший в Персидском походе под командованием Валериана Зубова, крайне негативно относился к правлению Павла I. Вот выдержки из письма А.П. Ермолова А.М. Каховскому от 13 мая 1797 г. Он писал: «…Я около Минска нашел половину нашего батальона, отправленного в Смоленск, что и тешило меня надеждой на скорое возвращение к приятной и покойной жизни; но я ошибся чрезвычайно; артиллерия вся возвращена была в Несвиж нашим шефом или, лучше сказать, Прусскою лошадью (на которую Государь надел в проезд орден Анны 2-го класса). Нужно быть дураком, чтобы быть счастливым; кажется, мы здесь весьма долго пробудем, ибо недостает большого числа лошадей и артиллерию надо будет всю починить… Сделайте одолжение, сообщите, что у вас происходило во время приезда Государя, уведомите, много ли было счастливых. У нас он был доволен, но жалован только один наш скот. Прощайте». Понятно, что человек с подобными взглядами вполне мог состоять в оппозиционном кружке, однако следствие его прямой связи с членами этого кружка не обнаружило.

Кроме собраний собственно членов кружка, полковник Киндяков, командир Петербургского драгунского полка, проводил в своем доме нечто вроде подготовительной работы с офицерами своего полка. Эти собрания посещали: майор Лермонтов, майор Миних, капитан Кураш, капитан Полнобоков, капитан Лукашевич, подпоручик Бережевский, подпоручик Радзимовский, подпоручик Глинка и др. «Все сии штаб- и обер-офицеры, – писал Линденер, – соединялись, однако ж, в единомыслии с полковником Киндяковым и были им руководимы к развращению и пренебрежению службы; он сам, быв истинным другом с Каховским и Дехтеревым, следовал точно их мыслям»[194].

По всей видимости, кружок был значительно шире, чем те 30 человек, фамилии которых фигурируют в следственном деле. Линденер писал в экстракте (следственном деле): «Каховский и прочие члены его шайки имеют связи в Москве, Калуге, Орле, Дорогобуже, Несвиже, Петербурге и прочих местах»[195]. Как пример связей кружка с рядом городов Смоленской губернии можно указать секретные поездки по воинским частям майора Павла Киндякова. Он служил в Петербурге, но приехал в Смоленск к своему брату Петру Киндякову и был отправлен им в Дорогобуж, Вязьму и другие города, где были расквартированы воинские части. А на допросе майор Киндяков показал, что из Петербурга он отправился в Симбирск, а в Смоленск заехал лишь для свидания с братом. На вопрос, почему это свидание затянулось почти на полгода, следователи ответа не получили и цели поездок не выяснили[196]. Кроме того, Линденеру казались подозрительными приезды офицеров из разных воинских частей в Смоленск, которые общались с Каховским, Киндяковым и Дехтеревым. Но на этом подозрении дело и остановилось, так как каких-либо документов в подтверждение своим мыслям Линденер не нашел.

Более того, возможно, что члены кружка были связаны с братьями Зубовыми. Генерал-майор Стахов на следствии упомянул, что полковник Дехтерев был любимцем князя П.А. Зубова[197]. Косвенно данный факт подтверждают найденные у Дехтерева две золотые табакерки с портретами братьев Зубовых. Сам Линденер весь «Смоленский заговор» считал делом рук Платона и Валерьяна Зубовых, однако доказать это он не смог[198]. Братья Зубовы не были привлечены к следствию по делу кружка Каховского, но за ними именно в это время было установлено наблюдение и взяты в казну все имения, кроме родовых[199].

Несмотря на то что кружок был офицерским, его члены поддерживали связи с окрестным дворянством и гражданскими чиновниками Смоленской губернии. Назначенный в начале 1798 г. смоленским губернатором Л.В. Тредьяковский писал Линденеру, что чувствует себя иностранцем в городе, где все связаны между собой и ни от кого нельзя получить верных сведений. Отдельные историки именно Л.В. Третьяковского винят в доносе на членов кружка, что весьма вероятно, так как он явно не разделял их взгляды.

Очевидно, что тесную связь с кружком поддерживало почти все многочисленное «смоленское гнездо» Каховских. По показаниям С.О. Шетихина, в доме Каховского часто происходили собрания, где «занимались не картежной игрой и пьянством». На этих собраниях, кроме А.М. Каховского и его товарищей, присутствовали Г.А. Каховский, Богдан и Иван Каховские