Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной - [45]
При изучении документов следствия по делу братьев Грузиновых можно прийти к выводу, что подобный разброс мнений не случаен. Ни материалы следствия, ни указы, ни постановления по этому делу не дают конкретного ответа на вопрос о причинах опалы. Но сам ход расследования, поведение и ответы на допросах Евграфа и Петра Грузиновых и, наконец, найденные у первого бумаги, о которых подробнее будет сказано ниже, позволяют сделать ряд предположений. Евграф Грузинов считал, что он, как донской казак, связан с российским престолом не подданством, а службой. Служение Отечеству, а не государю было основой во взглядах Евграфа Грузинова и, скорее всего, его брата Петра. При столь горячем и прямолинейном характере, который они оба выказали на следствии, их взгляды не могли полностью оставаться в тайне. Как известно, император Павел I отождествлял служение себе и России и не терпел даже намека на иное мнение в этом вопросе. Вполне возможно, что Павлу Петровичу стало известно о подобных взглядах братьев Грузиновых, завистников хватало во все времена. Кроме того, Грузиновы были «гатчинцами», да еще и донскими казаками. То есть они оказались чужими как для старого, екатерининского офицерства, так и для нового окружения императора Павла I. Поводом же для опалы вполне могло быть и «ложное рапортование себя больным». Какова бы ни была причина, опала братьев Грузиновых в царствование Павла I никого не удивила, а причин ее в то время просто не искали. Ссылки следовали одна за другой.
В Черкасске за братьями Грузиновыми, которые поселились в доме своего отца, был установлен надзор. 12 августа 1800 г. находившийся при карауле на границе города Черкасска есаул Леонов донес войсковому атаману генералу от кавалерии В.П. Орлову, что «исключенный из службы подполковник Грузинов 2-й[177] во время захождения солнца выехал из дома своего, стоявшего на краю города». Причем он ехал по бездорожью и по реке; на оклики караула ехать надлежащей дорогой не отреагировал. В.П. Орлов приказал караульным казакам арестовать Грузинова. Петр объяснил свою поездку тем, что «поехал в задонскую сторону открывать неприятеля»[178]. Чтобы уточнить цель этой поездки, к брату Петра Евграфу Грузинову был послан казак Пастухов «для сведения, куда оный брат поехал». Евграф Грузинов отвечать отказался, был с ним крайне груб, ругался «скверноматерными и поносными словами… осмелился говорить такими же словами о Его Императорским Величестве»[179]. Об этом доносе В.П. Орлов немедленно дал знать генералу от кавалерии Репину и генерал-адъютанту Кожину, приставленным для наблюдения за Грузиновыми. По их указанию была образована комиссия по расследованию «злодеяний» Евграфа Грузинова. В ее состав вошли: презус генерал-майор Радионов 1-й, асессоры – полковники Агеев и Слюсарев, подполковники Иловайский и Леонов, войсковые старшины Шурков и Чикилев. Аудиторские обязанности исполнял есаул Юдин. Кроме того, в этой комиссии присутствовал протопоп Волошевский[180]. В доме Грузиновых был произведен обыск, во время которого были обнаружены две подозрительные бумаги, написанные Евграфом Грузиновым. По мысли членов следственной комиссии, они содержали «дерзновенные замыслы против Государя и Отечества»[181].
В этих бумагах мы сталкиваемся с довольно оригинальными взглядами казака и просвещенного дворянина Екатерининской эпохи. Евграф Осипович предлагал «всеусилить и всеумножить счастье» казачьими методами: «…наименоваться атаманом, набрать ратмену [войско. – Н. К.], не менее 200 тыс. человек и выгнать из Стамбула турок». Далее он писал, что необходимо изгнать из страны шпионов «под каким бы видом они ни были» и утвердить там [то есть в Стамбуле, по логике Е.О. Грузинова. – Н. К.] столицу и учредить сенат, «счастием всемогущий всем под солнцем живущим людям; покоря и принеся великую жертву»[182]. Таково было содержание одной из найденных бумаг. Евграф Грузинов не пишет ни о чем конкретно, в его документах перед нами предстает скорее мечта, чем некое руководство к действию. В то же время бумаги вызывают много вопросов: что за «великая жертва» и каких шпионов и откуда необходимо изгнать – ответы на эти вопросы следователи не получили. Мы можем лишь предположить, что речь шла об устранении верховного правителя «Стамбула», так как для учреждения нового государства необходима и новая власть. Исходя из документов следствия, Е. Грузинов представляется человеком, уважающим закон, переворот же – действие явно антизаконное, отсюда и необходимость «в великой жертве».
Во второй бумаге Грузинов писал уже о конкретных мероприятиях после учреждения столицы и образования сената. Здесь особенно заметно влияние на Грузинова идей французского Просвещения. Он писал: «…Сенат должен составить законы для всех под солнцем живущим людям». Так, чтобы «оный был всеми принят неоспоримо и чтобы всех оному обучали, его знали наизусть и по оному поступали». Но самое главное, чтобы «никто из последующих поколений этот закон не отвергнул бы». То есть Грузинов, вслед за просветителями, верил во всеобъемлющую силу закона и способность правильного законодательства сделать людей счастливыми. Далее Евграф Осипович размышлял о том, что завоеванный город необходимо «населить разных вер людьми, а именно: казаками, татарами, грузинами, греками, небольшим числом израильтян, черкесами, небольшим числом турок, меж которыми чтоб в различии вер их не было вражды, а чтоб согласие во всех единодушное. А также внушить войску, чтобы сделали себе начальником»
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.