Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [70]
Конечно, подчас народная власть не пресекала должным образом атаки наглеющей контрреволюции. Давали себя знать примиренческие тенденции, а порой и оппортунистические, ревизионистские настроения, охватившие часть членов ПОРП, других социалистических сил. Однако главная причина такой терпимости заключалась в том, что до осени 1981 г., когда ещё не начался широкий отход масс от своих контрреволюционных вожаков, социалистическое государство не могло позволить себе применить насильственные методы борьбы с ними. Сложность положения польских коммунистов в течение многих месяцев растущего развала и анархии в государстве состояла именно в том, что они должны были терпеливо ждать, пока достаточно широкие массы трудящихся на собственном политическом опыте не убедятся в противоположности своих интересов интересам верхушки «профобъединения». Естественно, это не снимало с коммунистов обязанности активно и энергично способствовать прояснению политического сознания рабочего класса и других групп трудящихся, но возможностей для широких действий против антисоциалистических сил обстановка в стране вплоть до осени 1981 г. не давала.
Только в последние месяцы 1981 г. в Польше начала складываться иная расстановка политических сил, когда контрреволюционное меньшинство, враги социализма в значительной степени потеряли доверие и поддержку трудящихся. Это означало, что появилась возможность для использования революционного насилия в целях защиты социализма. Оно уже могло быть с достаточной степенью точности направлено против тонкого слоя, а именно — против контрреволюционной верхушки. Об этом свидетельствуют факты и цифры. После 13 декабря было временно интернировано около 5 тыс. человек[187]. В их число попала малая часть даже из тех десятков тысяч штатных функционеров «Солидарности» (напомним, что их насчитывалось в «профобъединении» 40–45 тысяч), а также активистов антисоциалистических группировок, которые принимали самое непосредственное участие в подготовке государственного переворота. В течение самого трудного первого месяца были привлечены к судебной ответственности за нарушение законов военного положения 347 человек (с 13 по 21 декабря 1981 г. — 144, с 22 декабря по 1 января — 123, с 2 по 13 января — 80). С 13 декабря по 13 февраля обвинительные приговоры были вынесены 40 лицам.
Так что россказни, которые шли тогда потоком от западных корреспондентов из Варшавы со ссылкой на «достоверные источники», были типичными акциями «психологической войны», развязанной против Польши. Образчиком может служить, например, сообщение швейцарской газеты «Зоннтагсблик», напечатанное 20 декабря 1981 г. со ссылкой на «очевидцев». Газета писала: «Судя по всему, арестована вся польская интеллигенция: профессора в школах и университетах, каждый, кто мог иметь определённое влияние на население…» Редакции «Зоннтагсблик», видимо, просто невдомёк, что в народной Польше — высокоразвитой стране с теперь уже 37-миллионным населением — существует многомиллионная интеллигенция, а преподавателей высших учебных заведений, техникумов и средних школ — сотни тысяч человек.
Точно так же были далеки от правды сообщения, широко циркулировавшие в западной прессе, о многих десятках и даже сотнях жертв. В самые первые дни после введения военного положения в стране трагически погибли в результате спровоцированных самой же контрреволюцией нападений на отряды общественного порядка 7 человек. И все это произошло в одном месте — на шахте «Вуек» в Силезии. Если вспомнить «списки на репрессии» — сначала на 18 тысяч, а затем уже на 80 тысяч человек, обнаруженные в тайниках «Солидарности», и те методы настоящего самосуда, которыми намеревались осуществлять эти репрессии, то легко можно себе представить, какое море крови готовились пролить контрреволюционеры.
Народная власть, предотвратившая готовящуюся трагедию, не мстила тем, кто поддался враждебным призывам контрреволюции, даже активно участвовал в противозаконных антигосударственных акциях. Специальный декрет, обнародованный сразу же после введения военного положения, предусматривал амнистию для лиц, совершивших действия против народного государства до 13 декабря 1981 г. Но об этом гуманном акте польских властей западные корреспонденты предпочитали не сообщать.
Военное положение, действовавшее в Польше на протяжении полутора лет, строго говоря, не было военным положением в полном смысле этого понятия. Отличаясь от «классических» образцов, оно никогда, ни на один день не носило полного, всеохватывающего характера. «Законы военного положения, — отметил 12 декабря 1982 г. В. Ярузельский, — мы начали смягчать и, по мере возможности, отменять их почти с первых минут». И действительно, функционирование основных институтов политической системы социализма продолжалось, хотя временно и было значительно сужено. Продолжали свою обычную деятельность конституционные органы власти и многие общественные организации. В соответствии с Конституцией ПНР ПОРП по-прежнему осуществляла свою руководящую роль в обществе, направляя деятельность не только гражданской администрации, но и армии, милиции, органов безопасности. Была приостановлена деятельность только тех организаций, которые прямо или косвенно приняли участие в подготовке государственного переворота или поддерживали действия заговорщиков.
