Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [69]

Надо сказать, что до сих пор на Западе ещё встречаются ссылки на внезапную изоляцию руководства антисоциалистических сил как чуть ли не главную причину поражения контрреволюции. Однако известно, что ещё 17 декабря из 13 членов президиума всепольской комиссии «Солидарности» 8 находились на свободе, избежав интернирования в первые дни после введения военного положения. Вместе с ними тогда ушли в подполье 25 из 40 руководителей местных «профцентров». В течение многих дней после 13 декабря в Гданьске продолжал функционировать подпольный всепольский забастовочный комитет, который тщетно пытался поднять массы рядовых членов «Солидарности» на активные действия.

Неожиданными для польской контрреволюции оказались не сами чрезвычайные меры конституционных органов ПНР, а их чёткая оперативность и действенность, спокойное отношение к этим мерам большинства поляков. «Разведслужбы стран НАТО, — говорил в феврале 1982 г. В. Ярузельский, — ошибочно определили обстановку в нашей стране. Они недооценили разум поляков, монолитность и идейность наших вооружённых сил, эффективность действий органов социалистического государства».

Вожакам польской контрреволюции не дано было понять, что причины крушения столь тщательно разработанных планов свержения социализма коренились не в «порочном круге» недоразумений («раздоры» в лагере контрреволюции, «нелучший выбор» момента противоборства, «недостаточная помощь» со стороны Запада и т. д.), а в иных — фундаментальных, объективных факторах истории.

Как раз не поражение контрреволюционных сил, а их успех был бы случаен. Последнее могло произойти лишь при редком стечении неблагоприятных обстоятельств, при роковом нагромождении кардинальных ошибок защитников социализма в Польше. От попятных движений, моментов регресса общество, конечно, никогда не застраховано. Но такой откат назад — не правило, а исключение. Шестнадцатимесячный кризис в Польше подтверждает эту истину.

Но если польские экстремисты практически не имели шансов на успех, то их возможности развязать братоубийственную войну, ввергнуть страну в длительный хаос, осложнить до взрывоопасного предела обстановку во всем мире, особенно в Европе, были вполне реальны[185]. Без сомнения, все эти обстоятельства учитывались ПОРП и правительством при принятии ими трудного решения о введении военного положения. Тем более трудного потому, что народная власть, ПОРП, все социалистические силы были той стороной, которая не была заинтересована в насильственном противоборстве.

Но гданьскими решениями, нацеленными на то, чтобы загнать власти в угол и заставить их либо капитулировать, либо решиться на принятие экстраординарных мер защиты, контрреволюция не оставляла польскому народному государству иных путей. И выбор был сделан.

Измышления о том, что власти и ПОРП чуть ли не с августа 1980 г. готовились ввести военное положение, не имеют под собой никакой почвы. Основным сигналом, который заставил народную власть поставить перед собой вопрос о подготовке к чрезвычайным мерам, была «радомская инициатива» 3 декабря. «Прямой причиной того, что мы приняли это решение, — сказал в январе 1982 г. в интервью американскому агентству Юнайтед Пресс Интернэшнл министр по связям с профсоюзами ПНР С. Чосек, — был Радом. Это была декларация открытого выступления против нас. Мы ждали гданьских решений. И в тот момент, когда всепольская комиссия «Солидарности» в Гданьске официально выступила с «радомской инициативой», программа вождей «профсоюза» стала очевидной. Решение о введении военного положения было принято только тогда, когда мы полностью убедились в их намерениях» (курсив мой. — В. Т.).

Не более основательно и утверждение, согласно которому «польское военное правительство (по выражению президента США. — В. Т.) ведёт войну против собственного народа». Оно продиктовано сознательным искажением действительного положения вещей, стремлением скрыть правду. А правда состоит в том, что социалистическому государству (и в этом его коренное отличие от государства буржуазного) противопоказаны иные принципы социального управления, кроме убеждения масс. Разумеется, таковыми были и действия польского социалистического государства.

Военное положение, введённое в декабре 1981 г. в ПНР, не было и не могло быть «военной диктатурой» и по другой причине. Оно не могло быть таковой уже в силу самой природы социалистической армии народной Польши — Войска Польского. Социалистическое Войско Польское родилось 40 лет назад в горниле совместной с Советской Армией борьбы за освобождение страны от немецко-фашистской оккупации и всегда было национальной силой, органически связанной с народом, трудящимися классами. Будучи армией трудящихся, воспитанной на сознательной защите интересов трудового народа, его социалистических идеалов. Войско Польское никогда не было силой, которую можно было противопоставить народу. Связанное с рабочими и крестьянами тысячами кровных нитей. Войско Польское никогда не выступило бы за дело, которое противоречит интересам народа, его устремлениям и надеждам.

Его отличие от других организаций трудящихся, институтов социалистического государства состояло в канун введения военного положения в том, что, будучи специфическим, высокоорганизованным — в силу особенностей военного дела — государственным институтом, Войско Польское вместе с гражданской милицией и органами безопасности было почти полностью «закрыто» для пропагандистских ухищрений контрреволюционеров и западных спецслужб, несмотря на все их усилия прорваться туда. Оно не подвергалось той ежечасной и ежедневной идеологической обработке и психологическому террору, которые воздействовали на сознание других групп польских трудящихся. Поэтому офицеры и солдаты могли более объективно оценить складывающуюся опасную для национальной государственности социалистической Польши ситуацию, быстрее понять цели экстремистских лидеров «Солидарности», других контрреволюционных групп и организаций. Примечательно и то, что подавляющее число молодых резервистов — членов «профобъединения» (а они составили 70 % всех новобранцев), призванных в армию во второй половине 1981 г., в новых, армейских условиях достаточно быстро начали осознавать всю безответственность демагогических лозунгов и установок, которые они прежде разделяли