Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг. - [68]

Обращение за помощью к армии носит только временный и чрезвычайный характер. Армия не подменит собой нормальный механизм социалистической демократии. Демократию можно воплощать и развивать только в сильном государстве, в котором соблюдается правопорядок. Анархия вредит и противоречит демократии.

Мы хотим сильной Польши, сильной своими достижениями, культурой, формами общественной жизни, местом в Европе. Единственный путь к этой цели — социализм, одобренный обществом, постоянно обогащаемый жизнью. Такую Польшу мы будем строить, такую Польшу мы будем защищать.

В этом деле особое место отводится партии. Несмотря на совершенные ошибки и горькие поражения, партия в процессе исторических преобразований по-прежнему является активной и творческой силой.

Из этого кризиса мы обязаны выйти собственными силами и собственными руками устранить опасность. История не простила бы нынешнему поколению, если бы не была использована эта возможность»[181].

Программа экономической и политической стабилизации, социалистического возрождения Польши, намеченная в первом выступлении председателя Военного совета национального спасения, была развита и конкретизирована им через несколько дней, 25 декабря, в обращении к польскому народу по случаю рождественских праздников:

«Единственный путь для Польши, — говорил В. Ярузельский, — это путь совместных согласованных усилий всего общества, путь углубления социалистической демократии. Никто не намерен отменять основных принципов обновления. Нам чужды месть и сведение счетов. В социалистической Польше не будет военной диктатуры, но не будет также места для разрушения государства, для сторонников конфронтации.

Мы будем настойчиво, шаг за шагом создавать организационно-правовые гарантии того, чтобы уже никогда больше не могли повториться зло и извращения, которые накопились перед августом 1980 г., и чтобы не могли вернуться опасности, которые принёс последний период.

В нашей общественно-экономической системе есть место для самоуправляемых и действительно независимых профессиональных союзов — независимых от государственного работодателя, но также независимых и от манипуляций и террора безответственных политиканов. Есть место для рабочего самоуправления. Богатство форм общественной, научной и культурной жизни не противоречит намерениям властей. Права католической церкви в осуществлении её миссии гарантированы конституцией.

Таким образом, возможность национального согласия все ещё открыта. Более того, сейчас она может оказаться реальнее, чем раньше».

Впервые за 16 трагических месяцев перед Польшей забрезжил свет в туннеле. Предотвращение путча создавало первые реальные предпосылки для выполнения разработанной IX Чрезвычайным съездом ПОРП конструктивной программы нормализации положения в стране, совершенствования экономических и политических структур социализма. «Этот суверенный шаг, предпринятый против смертельной угрозы существованию польского народа, — особо подчёркивал секретарь ЦК ПОРП М. Ожеховский, — явился вместе с тем мерой, необходимой для спасения мира в Европе»[182].

Хотя в нашу задачу и не входит детальный анализ ситуации после введения в стране военного положения, мы считаем необходимым напомнить о программных документах народной власти, поскольку они несомненно внесли дополнительные позитивные коррективы в ход последующих событий. А эти события развивались совсем иначе, чем их рисовали себе самонадеянные прожектёры из «Солидарности». Ясная и чёткая программа социалистического возрождения, изложенная В. Ярузельским, не могла не оказать дополнительного отрезвляющего воздействия на рядовых членов «Солидарности», уставших от «забастовочного террора», от хаоса и анархии.

Фактически, как показали уже первые дни после введения военного положения, контрреволюционные штабы оказались в роли генералов без армии или, точнее было бы сказать, даже без тех готовых на все «батальонов», на которые они ещё считали возможным рассчитывать в своих планах государственного переворота.

Если главная идея второго варианта по свержению социализма — вынудить власти ПНР и ПОРП взять на себя инициативу начать «бой», ввести военное положение — оказалась реализованной, то последующий ход событий не укладывался в подготовленную схему[183]. Ведь в соответствии с гданьскими решениями на следующий день после введения военного положения (им оказался понедельник 14 декабря) всеобщая забастовка должна была «смести» социалистическое государство и до создания нового, «временного правительства» передать всю полноту власти руководящим органам «Солидарности». Однако действительность оказалась иной.

Из тысяч польских заводов и фабрик к концу понедельника 14 декабря бастовало всего 170, а 15 декабря — 70 предприятий. Причём 15 декабря разрозненные забастовки прошли только в 10 из 49 воеводств страны.

Не оправдались и большие ожидания, возлагавшиеся контрреволюционерами на «день протеста» 17 декабря[184]. В последующие дни забастовки продолжались лишь в трёх районах, где позиции экстремистских лидеров «Солидарности» были особенно сильны (Гданьск, Катовице, Вроцлав). Первым за многие месяцы днем без забастовок стал день 29 декабря. Таким образом, расчёт контрреволюции на «всепольскую забастовку, перерастающую в восстание в ответ на насилие и репрессии властей», как на основной рычаг запланированного переворота оказался несостоятельным. И не потому, повторяем, что чрезвычайные меры, принятые правительством, были неожиданными: ведь «Солидарность» в своих гданьских планах конфронтации с властями специально предусматривала этот вариант развития событий и даже считала его предпочтительным. Более того, она тщательно готовилась к нему: были созданы глубоко законспирированные центры и линии связи, которые должны были способствовать успеху выступления даже в случае ареста его главных руководителей.